Книга (Не)счастливого Рождества - Мила Гусева

В голове вихрем проносятся обжигающе-приятные воспоминания.

Невыносимо соблазнительный изгиб спины с выступающей линией позвонков.

Белая как снег кожа с пурпурными следами его грубых поцелуев.

Сбивчивое дыхание и приглушенные стоны, срывающиеся с маняще приоткрытых губ.

Разведенные в стороны длинные ноги, обхватывающие его бедра.

Упоительный вкус ее возбуждения на его языке.

Нет. Нет. Сейчас нельзя об этом думать.

Невероятным усилием воли Ксавье заставляет себя выбросить из головы эти восхитительно-порочные мысли.

Наскоро приняв душ и переодевшись, он не глядя берет с полки первую попавшуюся книгу и, раскрыв ее, удобно устраивается на кровати. «Путешествие в Икстлан» Кастанеды неожиданно увлекает его, и остаток дня Ксавье проводит, погрузившись в чтение.

Лишь один раз его уединение нарушает служанка.

— Мистер и миссис Аддамс отправились в город за подарками к завтрашнему Рождеству, а мисс Аддамс проводит время за разучиванием ноктюрна и не спустится к обеду. Не желаете ли разделить трапезу с младшим мистером Аддамсом? — быстро спрашивает она, и, получив отрицательный ответ, удаляется. Еще через двадцать минут снова раздается деликатный стук, и, открыв дверь, Ксавье обнаруживает на пороге небольшой столик на колесиках с несколькими блюдами, источающими аппетитный аромат. Напротив комнаты Уэнсдэй ничего такого нет — похоже, прислуга и впрямь не рискует отвлекать ее от дел.

Последнюю страницу книги он перелистывает, когда за окном уже сгущается темнота. Дождь наконец-то утих, но на улице дует холодный ветер — голые ветви деревьев с силой ударяются о стекла. Ксавье тянется за телефоном. Часы на вспыхнувшем экране блокировки показывают 21:51. Начинать новую книгу уже поздно, спать еще не хочется, и он наконец-таки решается поговорить с Уэнсдэй. Остается надеяться, что полное уединение и игра на виолончели хоть немного улучшили ее извечно мрачное настроение.

Собрав волосы в низкий пучок, он выходит из комнаты и останавливается напротив массивной темной двери. Еще несколько секунд Ксавье медлит, не решаясь постучать, но в конце концов собирается с силами.

Никакой реакции. Ни через две секунды, ни через десять, ни через шестьдесят.

Но сдаваться так легко он не намерен.

Он аккуратно нажимает на дверную ручку. Незаперто. Дверь отворяется с негромким скрипом.

Комната Уэнсдэй по планировке немного напоминает гостевую спальню, но здесь гораздо просторнее и гораздо больше темных тонов. Два высоких окна, завешанных тяжелыми шторами из черного бархата. Большое кресло с каретной стяжкой и массивный письменный стол из черного дерева, которые больше подошли бы взрослому мужчине, нежели шестнадцатилетней девушке. Несколько шкафов со стеклянными дверцами и огромная кровать с чёрным постельным бельем.

Вот только самой хозяйки комнаты здесь нет.

Конечно, лучшим решением было бы уйти — вряд ли Уэнсдэй обрадуется, если узнает, что он рыскал по комнате в ее отсутствие. Вдобавок, где-то здесь может оказаться Вещь.

Но Ксавье не в силах справиться с внезапно нахлынувшим любопытством. Это ее маленький мир, материальное воплощение всех ее интересов и мыслей. Как знать, вдруг это поможет научиться понимать ее?

Первым делом он подходит к столу. Как и следовало ожидать, педантичность Аддамс проявляется и здесь — на столе царит идеальный порядок. Значительное место занимает блестящая печатная машинка, которую он уже видел в Неверморе. Слева от нее — небольшой ящик для рукописей и маленький нож для бумаг. Стальное лезвие поблескивает в приглушенном свете лампочек, и Ксавье ни на секунду не сомневается, что оно заточено настолько остро, что с легкостью перережет не только плотный лист, но и горло врага. Рядом с ящиком стоит фотография в узкой рамке из черного стекла. Это уже интереснее. Ксавье поворачивает снимок к себе, ожидая увидеть семейство Аддамсов или что-то в этом духе, но нет… На черно-белой фотографии запечатлен скорпион на поводке. Впрочем, он почти не удивлён. Пагсли снова оказывается прав — похоже, Ксавье и впрямь начинает привыкать.

Следующим пунктом в исследовании становится шкаф. Помимо обширной библиотеки, состоящей в большей степени из трудов различных философов, за стеклянными дверцами оказывается немало интересных предметов. С десяток чучел и скелетов различных мелких животных, какие-то кристаллы в небольших баночках, несколько хирургических инструментов, сложенных на толстом атласе патологической анатомии. Тут нет ничего особо нового — об этих ее интересах Ксавье весьма наслышан.

Впрочем, в ее комнате все-таки есть несколько обычных деталей, свойственных всем девушкам. Рядом со шкафом висит большое зеркало без рамы, а на полочке под ним — совершенно простые вещи. Что-то из косметики, фарфоровая шкатулка с украшениями, несколько флаконов парфюма — лишь один из них заполнен наполовину, остальные выглядят нетронутыми. Очевидно, это тот самый пряно-цитрусовый аромат, действующий на него поистине гипнотически. Ксавье уже тянет руку к флакону с чёрной крышкой, но краем глаза улавливает какое-то движение сбоку.

Медленно отворяется дверь. Вот только не входная, а смежная, ведущая в ванную комнату. Черт. И как он мог не услышать шума воды?

— И давно ты роешься в моих вещах? — Уэнсдэй вовсе не выглядит удивленной. Или разозленной.

А он… Он замирает как громом пораженный, уставившись на нее неотрывным пристальным взглядом. Единственный элемент одежды на Аддамс — темное махровое полотенце, едва доходящее до середины бедра. С распущенных волос цвета воронова крыла падают капельки воды, стекая по обнаженным плечам. Ксавье нервно сглатывает, не в силах вымолвить ни слова.

Уэнсдэй закатывает глаза и быстрым шагом приближается. Ксавье буквально теряет способность дышать, когда она оказывается настолько близко, и машинально подается ей навстречу. Но Аддамс тянется вовсе не к нему, а к столику под зеркалом — взяв оттуда заколку, она ловко собирает мокрые волосы в высокий пучок. Он неотрывно следит за каждым до боли изящным движением ее гибкого тела, и этого оказывается достаточно, чтобы ощутить напряжение в паху.

— Я хочу лечь пораньше и не настроена вести серьезные разговоры, если ты пришел за этим, — произносит Уэнсдэй, не глядя на него и продолжая заниматься своими делами с ледяным спокойствием. Присев возле шкафа, она открывает нижний ящик и с задумчивой сосредоточенностью начинает перебирать аккуратно сложенные вещи. Проходит не меньше минуты, прежде чем Ксавье наконец-то удается собрать жалкие остатки самообладания воедино.

— Извини, я вовсе не собирался рыться в твоих вещах… — он отчаянно пытается завязать хоть какой-то диалог, лишь бы только подольше оставаться с ней наедине. — Я только хотел сказать, что одна из служанок… Она знает про нас. Про то, что было в подвале… И Пагсли