Когда ты приезжаешь в деревню или район рядом со свалкой и чувствуешь запах, в голове появляется и уже не отпускает мысль: «Нужно поскорее уехать отсюда». В горле и носу ощущается жжение, внутри все чешется. Постоянно хочется сглатывать, но делать это неприятно, потому что с языка не сходит вкус мусора. Вонь задерживается в носу на несколько часов, и, даже уехав, ты продолжаешь ее чувствовать.
Поэтому жители домов возле свалок не открывают окна. По словам Богдана, живущего у кучинской свалки, если оставить окно открытым на ночь, то проснешься во тьме «от удушья и жжения в горле». Недавно у Богдана родился второй сын, который на воздух реагирует аллергией – у него слезятся глаза и появляется сыпь на коже. Тем не менее к запаху привыкаешь. Особенно быстро привыкают те, кто работает на свалке или кому она нужна: местные чиновники, бездомные в поисках металла, водители мусоровозов.
Свалочный газ легко воспламеняется и взрывается – из-за него свалки часто горят, что еще вреднее для людей, потому что горит чаще всего пластиковый мусор. Если полчаса вдыхать дым некоторых видов горящего пластика, можно умереть. Тушить свалку водой нельзя – только засыпать землей, потому что вода проникнет внутрь свалки и спровоцирует дополнительный выброс метана, который сразу же загорится. Так, например, нелегальную свалку около Екатеринбурга власти тушили больше месяца. В январе 2020 года мусор перестал гореть на поверхности, но сильно тлел изнутри. Со свалки, как из горящих торфяников, отовсюду поднимался дым. Только этот дым был ядовитым. Площадь мусорного пожара составила больше 100 квадратных метров.
Чтобы такого не происходило и свалочный газ не выходил наружу, его нужно выкачивать через систему труб, после чего сжигать или газовым факелом, превращая метан в углекислый газ, или на электростанции. Но в России до 2020 года такие технологии никто не использовал.
Непроницаемая чернота
Соседи свалки страдают не только из-за запаха. Мусором покрывается довольно большая территория вокруг – отходы сползают после дождей на десятки метров. Порой грузовики с мусором не доезжают до свалки: например, когда везут опасные отходы или строительный мусор. Тогда они сбрасывают груз в случайных местах поблизости. Потом кто-то видит, что тут уже лежит мусор, и тоже решает что-то выбросить рядом.
Есть и другой способ расширения свалки. На полигоне всегда нужен грунт. В первую очередь чтобы пересыпать отходы. Слой мусора – слой земли – слой мусора – слой земли. Часто владельцы полигонов не хотят платить за большие объемы грунта, или им срочно нужно засыпать свалочный пожар и где-то эту землю экстренно взять. Ночью они выгоняют экскаваторы на ближайшее поле и вывозят оттуда грунт. В появившиеся ямы сваливают отходы и сверху присыпают землей, чтобы не было видно. Так свалка расползается вширь. В Балашихе расползлась больше чем на четыре гектара.
Из-под свалки вытекает черная жидкость – это фильтрат, выжимка вредных веществ, которая просачивается с самого верха свалки, собирая по пути всю гниль. Под свалкой «Кучино», по оценкам главы компании «Спецгеоэкология» Бориса Трушина, находится четыре миллиона кубометров фильтрата. Это 33 333 333 ванны. Часть жидкости выдавливается из-под свалки, образуя лужи и целые озера. От них идет пар. Жидкость не мутная, но абсолютно черная – такая непроницаемая чернота.
Фильтрат крайне токсичен. В нем много тяжелых металлов, а также содержится камфора, которая, например, нужна для производства скипидара. Камфора почти не растворяется в воде, только в сильных органических растворителях вроде спирта или бензина. В фильтрате тоже. Фильтрат настолько токсичен, что его нельзя сбрасывать в городские водоочистные сооружения. По словам Трушина, в качестве эксперимента фильтрат с одной из подмосковных свалок пустили в систему водоочистки. В результате он уничтожил все бактерии, которые должны обеззараживать воду. Очистные сооружения пришлось закрыть на два года.
В России фильтрат со свалок попадает в реки – к рыбам, а значит, и к нам. В Балашихе я своими глазами видел, как фильтрат течет в реку Пехорка, которая потом впадает в Москву-реку. Трушин, который занимается реконструкцией и проектированием полигонов с 1997 года, говорит, что в Пехорке течет пять тысяч литров воды в секунду. А в другой речке Чечере – 200 литров в секунду. Со свалки в Кучине в обе реки попадало по три литра фильтрата в секунду. В том месте, где фильтрат впадает в реку, могут погибнуть растения и водные жители. Но ниже по течению Пехорки, в которой много воды, фильтрат разбавляется и особого вреда не приносит. Чечеру же он отравляет гораздо сильнее.
Чтобы этого не происходило, на дне современных полигонов (их в России пока что немного) устанавливают систему сбора фильтрата для откачки и очистки. Но даже если построить полигон по всем правилам и эксплуатировать его максимально экологично, остается риск выброса газа или протечки фильтрата.
Любая свалка понижает привлекательность района. Стоимость жилья вокруг сильно падает. Например, у Надежды Суслопаровой, которая живет в Волоколамске возле полигона «Ядрово», двухкомнатная квартира подешевела с 2,7 миллиона рублей до 1,9 миллиона [41]. По оценке консультанта консалтинговой группы «Апхилл» Екатерины Чермошенцевой, разница в цене между новостройками около свалок и «в более привлекательном районе» доходит до 20 % [42]. В таком разрезе неудивительно, что свалки пытаются избавить от негативной коннотации, называя «полигонами», «комплексами по переработке отходов» и «экотехнопарками».
Химия свалки
Химическую жизнь мусора на свалке можно разделить на четыре стадии, об этом рассказывает издание о науке N+1 [43]. На первой стадии аэробные бактерии, то есть те, которые могут жить и развиваться при наличии кислорода, расщепляют органический мусор (то есть пищевые отходы). Его на любой свалке больше, чем всего остального. В процессе бактерии выделяют углекислый газ и азот. Первая фаза идет, пока в мусоре есть кислород: порой она длится несколько дней, пока мусор не начал гнить, а порой – месяцы. Кислорода может быть много, и тогда полигон получится «пористым», а может практически и не быть: это зависит от спрессованности мусора и от того, насколько глубоко он лежит. Кроме того, кислород внутрь свалки приносит дождевая вода.
Вторая фаза начинается, когда бактерии использовали весь кислород. Тут в дело вступают другие, анаэробные бактерии, которые преобразуют вещества, оставшиеся от аэробных бактерий, в уксусную, муравьиную и молочную кислоты, а также в этиловый и метиловый спирты. Среда на свалке окисляется. Кислоты перемешиваются с влагой от пищевых отходов и дождя. Это «высвобождает питательные вещества, делая азот и фосфор доступными для многоликого сообщества бактерий»,
