– Так вы аж вчера приехали, – удивилась Оксана, – чай, все знают. И вы у нас теперь постоянный клиент, потому в дальний магазин не ходите, у них залеж одна. А если чего из города надо, только скажите. Папка вмиг привезёт.
– Не буду, – покорно согласилась слегка обалдевшая госпожа Мельге. – В смысле, ходить не буду. То есть, в дальний магазин. Дайте мне, пожалуйста, ещё эту… синенькую, – вспомнила Маша про Михалыча, и застеснялась вдруг так, как не стеснялась на первом приёме у гинеколога.
А ведь никогда раньше с покупкой алкоголя никаких проблем вроде бы не было, чай не шестнадцать лет. Тут ещё и Оксана глянула неодобрительно, будто Мария ей призналась в тайном алкоголизме. Наверное, попроси Маша водку с самого начала, ни о какой «записи в тетрадочку» речи бы уже не шло.
Одно было понятно: если «все» за ночь успели узнать, что «внучка Кислициных» приехала, то о её пьянстве Мухлово будет оповещено ещё до ужина.
А это уже было по-настоящему неприятно, хотя, конечно, никакого значения не имело.
[1] Ко́ста-дель-Соль (исп. Costa del Sol — «Солнечный берег») — регион южной Испании, прибрежная курортная зона.
Глава 3
В которой Марию едва не заманивают в кладоискатели, а потом она нечаянно становится убийцей
Странно, но Маша опять проспала – второй день подряд, безобразие форменное! Правда, на сей раз её никто не будил, сама глаза продрала, но факта это не отменяло: часы уже успели пробить десять утра; свежеумытые огурцовые лопухи сияли под окном ярко и радостно; где-то горланил петух, видимо, как и Мельге перепутав утро с белым днём, а в холодильнике каши снова не нашлось. Молоко было и, по крайней мере, по заверениям производителя, настоящее, деревенское, с веселой коровьей мордой на упаковке. Хлопья овсяные Мария вчера тоже купила и масло, опять-таки «натуральное крестьянское», оскоромившись, приобрела. Вот только желание подходить к плитам острее не стало, а каша, да и вообще что-нибудь горяченькое, домашнее, манило блескучей фантазией не хуже михалычевых грядок.
Маша постояла, рассматривая внутренности монстра-холодильника, яростно поскребла макушку и в сердцах захлопнула дверцу. При всём богатстве выбора альтернатива не радовала: либо бутерброды, со вчерашнего дня давящие призраком лишних килограммов на желудок и совесть, либо пластиковые йогурты, либо ничего. Но, в конце концов, воздержание ещё никому не вредило, особенно после почти половины палки колбасы, сожранной на обед и ужин.
– Закаляйся! – бодро затянула Мария Архиповна, на ходу делая руками что-то такое, должное изображать зарядку. – Если хочешь быть здоров, постарайся-а позабыть про докторов… ой!
– Добрый день, – разулыбалась Алла, стоявшая у печного угла. Чудный сарафан она сменила на не менее чудное платье с воланами и всё теми же цветуями. – Я к вам ещё вчера перед сном хотела заглянуть, проведать. Да смотрю, вы отдыхаете. Думаю, чего человеку мешать?
Действительно, вечер насыщенного дня госпожа Мельге провела по-сибаритски, в гамаке, почитывая книжечку с заманчивым названием «Кровавые деньги». Библиотека в доме оказалась богатой, предоставляющей в широком ассортименте как русскую, так и зарубежную классику, а так же детективы всех мастей и размеров, в основном выпущенные в начале девяностых годов прошлого века.
У Павла бы, наверное, гипертонический криз случился, увидь он Марию в обнимку с таким высокодуховным чтивом. Впрочем, скорее всего, теперь ему было глубоко плевать на интеллектуальную деградацию супруги.
Нет, не так. Ему было плевать на интеллектуальную деградацию бывшей супруги – вот так правильно.
– А как вы сюда попали? – подозрительно быстро справившись с испугом – привыкать, что ли, начала? – поинтересовалась Маша.
– Так ведь дверь открыта, – удивилась Алла. Ну да, всё логично: раз дверь открыта, значит можно заходить и даже не стучать. И чего глупые вопросы задавать? – Машенька, я вот тут подумала, газ-то вы, наверное, не успели заказать?
– Машенька и медведь, – буркнула под нос Мария Архиповна, позволявшая видоизменять собственное имя только самым близким и исключительно до Маши. Лишь бабушка смела звать её Мари. Ну, ещё Ирка изгалялась, как могла, но с той вообще спросу никакого. – Какой газ, Алла Николаевна?
– Так баллонный. – Соседка задрала брови, выровняв их в брежневскую линию. – У нас машина газ раз в две недели привозит. Ты им пустой баллон, а они тебе полный. Но если только заранее заказать.
– А зачем мне газ? – специальным вкрадчивым тоном поинтересовалась госпожа Мельге.
Таким тоном обычно она уточняла у подчинённых, на кой была заказана аж тысяча футболок с фирменным логотипом. И, главное, где эти футболки теперь, почему их в глаза никто не видел и отчего французские любители русского зодчества отбыли на исторические Провансы не одаренными.
– Так как же? – Алла, вконец растерявшись, быстро-быстро захлопала ресницами, сложив брови домиком. – А готовить-то как? Для плиты газ нужен.
– Понятно, – кивнула Мария.
То есть для того чтобы плита заработала, одних спичек мало, требуются ещё и непонятные баллоны, которые нужно заказывать, но привезут их через две недели. Французские туристы со всем их багажом добирались до России значительно быстрее.
А вот дальнейшее пребывание Мельге в Мухлово требовало немедленного и всестороннего осмысления. Вернее, осмысления требовали вопросы, как бы отсюда побыстрее смотаться и куда податься?
– …так идём? – выдрала из тяжкой задумчивости Машу соседка.
– Куда? – ничего не поняла Мария.
– Ну как куда? – Алла звонко рассмеялась своим девчоночьим смехом. – Говорю же, блинчиков я напекла и сметанка у меня свежая есть, и варенье какое хочешь. Морсик холодненький и чай с мятой. Серёжка мой тоже ещё не завтракал, как вскочил, так на речку и укатил, а я с утра в огороде проковырялась.
– Это, наверное, не слишком удобно, – промычала Мария, вместо того, чтобы решительно отказаться.
Какие морсики-чаи, что за панибратство, в самом деле?
При мысли о блинах, да ещё со сметаной, рот немедленно наполнился слюной, как у собаки Павлова.
– Да чего там неудобно? – всплеснула руками Алла. – Я ж сама зову!
– Хорошо, – сдалась Маша, чувствуя себя преступницей. – Подождите немного, я только переоденусь.
– Ой, ну будто на бал! Мы же так, по-соседски.
Учительница очень решительно схватила Марию за руку и поволокла за собой, оставалось только подчиниться ей. Вот ведь где форс-мажор, обстоятельства непреодолимой силы – блины!
Правда, о своей покорности Маша пожалела, стоило им выйти за ворота. В скромном халате японского шёлка с японскими же журавлями она чувствовала себя не то чтобы неодетой, но странной. И девчонка в драных джинсах и кургузом топике, проехавшая мимо них на велосипеде, глянула диковато. И тётенька в старых «трениках» и вылинявшем ситцевом лифчике, возившаяся в палисаднике, выпрямилась, посмотрела из-под ладони, приставленной козырьком к глазам. И в доме Аллы, стоявшем вовсе не по соседству, а через четыре двора от Машиного, то есть Иркиного, спасительного убежища не нашлось. Потому как на веранде, за накрытым уже столом, сидел молодой человек сказочной красоты, но одетый лишь в обрезанные по колено джинсы.
