Вот тут госпожа Мельге окончательно почувствовала себя барыней, по недосмотру зарулившей вместо собственных апартаментов в людскую: и вроде бы в своём праве, а всё равно смотрят, как на заморскую обезьянку.
– Здравствуйте.
Сказочный красавец встал, а стул, на котором он сидел, с грохотом завалился на бок. Парень глянул на него, будто не мог понять, что это за чудо такое, почесал загорелую шею и щедро покраснел скулами.
– Ой, Тёмка! – всплеснула Алла ладошками. – Ну вот вечно как слон в посудной лавке!
– Извините, я сейчас…
Парень потянулся за стулом, едва не снеся локтём со стола заманчиво запотевший кувшин.
– Стой, где стоишь! – замахала руками учительница. – Я сама, а вы лучше познакомьтесь. Это вот мой бывший ученик, Артём Побединцев, сейчас в университете учится, – по её тону было понятно, что сей факт Алле откровенно льстит, – к родителям на каникулы приехал. А это, стало быть, Мария…
– Архиповна, – подсказала Маша, пытаясь поплотнее запахнуть халат.
– Очень приятно, – пробормотал парень и покраснел ещё гуще.
То ли журавли его впечатлили, то ли он от природы был слишком застенчивым – не понять. Но румянец ему определённо шёл, добавляя эдакого мальчишеского обаяния, которого у господина Побединцева и так было больше, чем разрешено законом.
***
Так Маша не объедалась давно, если вообще когда-нибудь позволяла себе эдакую распущенность, разве что в розовом детстве. Но сейчас ей больше всего хотелось развалиться на стуле, распустить поясок халата и сыто отдуваться, прихлёбывая вторую чашку удивительно вкусного чая.
– Ну, Тём, ну расскажи, наконец, как у тебя дела-то, как учёба, как что? – тянула Алла, весь этот чудно-дивный завтрак пытавшаяся растормошить парня.
Безрезультатно. Красавец ел, если не сказать грубее. Нет, вёл он себя вполне прилично, но вот блины поглощал с устрашающей машинной методичностью. Даже Серёжка – худющий пацанёнок лет двенадцати – смотрел на него с чуть боязливым уважением.
– Действительно, Артём, а где вы учитесь? – в знак благодарности поддержала хозяйку Маша.
– В историко-архивном, – буркнул парень, длинно, по удавьи сглотнув.
– Где-где?
Мария от удивления даже выпрямилась.
– Понимаю, не слишком престижно, – кривовато усмехнулся Артём, щедро намазывая на очередной блин варенье. – Но не всем же карьеру делать.
– Ну почему же? Я вот тоже закончила историко-архивный и на карьеру не жалуюсь, – эдак невзначай заметила госпожа Мельге.
– Вы-ы? – протянул парень, поражённо тараща на Марию зеленовато-карие, удивительно яркие глаза с длинными девичьими ресницами.
– Я-а, – передразнила его польщённая Мария.
– Тёмка у нас будет краеведом, – с материнской умильностью сообщила Алла, кажется, едва удержавшись, чтобы не погладить бывшего ученика по светлым, стильно выгоревшим на кончиках волосам. – Его отец тоже историей увлекался, но так, несерьёзно. А Тёмчик станет профессионалом.
– Интересный выбор, – отозвалась Маша, понимая, что с сомнениями в голосе она, кажется, несколько переборщила.
– Вот, даже вы видите только внешнюю сторону медаль! – Артём в сердцах сунул ложку в варенье, та хлюпнула болотом и мирно погрузилась на дно вазочки. Парень моргнул раз, потом другой и, видимо, решил не отвлекаться на бытовые неурядицы. – А вы знаете, как возникло Мухлово?
– Кажется, раньше тут была деревня… – начала было Мария.
– Деревня, пф-ф! – Парень то ли фыркнул, то ли сдул с носа длинную чёлку. – Владения, принадлежащие дворянскому роду Бойнусовых, а вы «деревня»! Но дело ведь не в этом, а в том, что в тысяча восемьсот семьдесят втором году блажная Прошенька открыла тут родник с целебной водой.
– Торжественно? – осведомилась Маша, не слишком обожавшая местечковые придания и легенды, как, впрочем, и большинство профессиональных экскурсоводов.
– Что торжественно? – озадачился Тёма.
– Открыла, говорю, торжественно?
– Вы смеетесь, – догадался парень. – А, между прочим, родник на самом деле был и исцелял. Особенно он благоволил дамам, возвращал молодость и помогал в деторождении.
– Почем нынче средство Макропулоса[1]? – буркнула Мария.
– Но это на самом деле очень интересно! – встряла Алла, укоризненно глядя на Машу.
Пришлось-таки закрыть рот. Всё же недаром бабушка Вероника учила непутёвую внучку уметь быть благодарной.
– Да куда там вашим Макрополусам! – Артём с энтузиазмом махнул свёрнутым в трубочку блинчиком, украсив пол почти кровавыми брызгами малинового варенья. – А Мухлово в своё время гремело на всю Россию! – замялся и самокритично поправился: – Ну, может и не гремело, но местом стало популярным. Знаете, кто тут дачи строил? Интеллигенция! Знаменитые врачи, инженеры, актёры!
– То есть те, кому не хватало денег на дачку у Волги или Клязьмы, – подытожила Машина принципиальность, которую хозяйка вовремя придавить не успела. – Земля и до рыночных отношений стоила не дешево, а престижность всегда поднимала стоимость.
– Пусть так, пусть! Но вот то, что здесь, современное Мухлово, – Артём крепко постучал пальцами по столу, – это всё ещё дореволюционные дачи! То есть от прежних-то домов не так много осталось, но кое-что есть. А это история!
– Вот ваш дом, например, – снова подала голос Алла.
Мария в ответ лишь неопределённо плечами пожала, спорить ей расхотелось совершенно. И о чём спорить? Сколько таких посёлков, да ещё гораздо лучше сохранившихся, по России-матушке? Ну дачи, ну, интеллигенция, ну сто лет им. Так ведь не средневековые замки и даже не… памятники русского зодчества, вот. Обычная гражданская застройка, типичная для своего времени и мест.
– А вы в курсе, что в Мухлово есть клад?
Артём глянул на Машу эдаким победительным петухом. Мельге в ответ опять плечами пожала. Она бы очень удивилась, обойдись Мухлово без собственного клада.
– Вы знаете, я, наверное, пойду, пора уже, – несколько скованно пробормотала Мария Архиповна, пытаясь выбраться из-за стола. – Спасибо, всё было невероятно вкусно, честное слово.
Алла её не пустила, мягко положила ладонь на руку, проникновенно заглядывая в глаза.
– Да вы послушайте, это действительно интересно, – попросила учительница, косясь на гениального воспитанника.
– Правда? – уточнила Маша, но скепсиса, кажется, никто не уловил.
– Уникальная история! – объявил Артём, пытаясь уцепить чайник. Алла и ему воли не дала, перехватила, сама разлила по чашкам. – Вот слушайте. У наследника дворянина Бойнусова был друг детства, некий Владимир Штейн, происхождения достаточно простого. Вроде бы познакомились они в гимназии, но это не точно.
