— Мое дело — предупредить, — проговорил муж и положил трубку.
Этот звонок выбил Лину из колеи. Сначала она хотела сразу же перезвонить Милке. Но потом решила отложить разговор до завтра. Настроение было окончательно испорчено. Она чисто механически надела сначала длинное лиловое, затем шелковое кремовое с модным на всю спину вырезом платье. Ей показалось, что все это не то. Вечером они смотрелись бы шикарно. Но открытие ресторана планировалось на обед. А появиться в вечернем платье посреди дня будет по меньшей мере смешно. В конце концов она остановилась на классическом маленьком черном платье, беспроигрышный вариант от давно почившей Коко Шанель. К нему идеально подойдет жемчужное колье. Останется подобрать приличные туфли. Лина взглянула на себя в зеркало и отшатнулась. В полумраке ей показалось, что из зазеркалья на нее кто-то смотрит, кто-то наблюдает за ней, пристально и язвительно, как это часто делал в последние времена их совместной жизни Роберт.
Именно этот его язвительный взгляд подсказал Лине, что ее благоверный нашел, кем любоваться, а она у него, увы, не в фокусе. А потом, наблюдая, как он сам тщательно собирает вещи, отправляясь в Америку, поняла, что ее время, скорее всего, истекло.
Здесь, в этой новой квартире, Роберта никогда не было и не могло быть. Но раз он позвонил на домашний телефон, раз он знает ее номер, значит, вполне может знать и адрес. А, учитывая, что, как он сам признался, на него наседают, и наседают люди не простые, а «длиннорукие», значит, и здесь дома она не может чувствовать себя в безопасности.
Лина проснулась назавтра совсем разбитая. Ни бодрая музыка, ни крепкий кофе не помогли ей выйти из ступора. Взглянув в зеркало, она поняла, что и выглядит неважно. А ведь придется улыбаться, улыбаться и еще раз улыбаться, всем и каждому, не останавливаясь, по многу раз. Никто, даже Милка, не должны заметить ее тревоги и напряжения.
В полдевятого Милка была уже у нее, они пошли еще раз пить кофе. И Лина не выдержала и все-таки рассказала Милке про вчерашний звонок.
— Так, мать, — проговорила Милка, сама заварив на двоих кофе и поудобнее устраиваясь на изящный стульчик у барной стойки, — у нас что сегодня? Праздник. Значит, мы должны подумать о нарядах, прическе и, главное, как учила меня одна весьма успешная акула бизнеса, улыбаться, улыбаться и еще раз улыбаться. В нашем деле улыбка обезоруживает всех врагов. Чем больше спокойствия и оптимизма, тем лучше. А твой Фатеев просто бесится от бессилия. Наверняка взял у этих лиц кавказской национальности нехилые бабки и потратил. А отдавать нечем. Вот и лезет в бутылку.
Милка выбрала для сегодняшнего праздника ярко-голубой шелковый брючный костюм, как казалось Лине не совсем уместный в дождливый промозглый осенний день. Однако Милка чувствовала себя в нем комфортно. Она уже успела уложить свои рыжие кудряшки в модную прическу и сама сделала себе праздничный макияж. Поэтому кофе пила, аккуратно вытягивая губы и едва касаясь чашечки. Лина, поражаясь ее спокойствию и уверенности, только вздохнула.
Милка, окинув ее оценивающим взглядом, покачала головой:
— Вот гад, даже выспаться тебе не дал. Ну, да ладно, сегодня Марина работает. Она из тебя куколку сделает. Надень только что-нибудь поярче.
— А я в черном хотела идти. — пожала плечами Лина.
— В черном, мать, в нашем возрасте на праздники не ходят, — отрезала Милка.
— Но черный считается цветом элегантности. — попыталась перечить Лина. — Еще Коко Шанель говорила.
— Так, Коко говорила еще, а я говорю тебе уже, — прервала ее Милка, взглянув на висящие на стене часы. — Пока я кофе допью, надевай что-нибудь яркое и приличное и поехали приводить тебя в порядок. У нас с тобой сегодня праздник! Слышь, праздник! День седьмое ноября — красный день календаря, как любил говаривать мой папаша.
Через пару минут Милка уже была в комнате и, поняв, что Лина битый час еще будет стоять у раскрытого настежь гардероба, решительно сняла вешалку с ярковишневым шелковым платьем и бросила его на диван со словами:
— Вишневый нынче тоже в моде!
Лина пожала плечами и попыталась сопротивляться:
— Но оно же совсем летнее.
— В ресторане жара страшная. А в машине специально для тебя печку включу, — отрезала Милка, дав понять, что сопротивление бесполезно.
Лина вздохнула и пошла в соседнюю комнату одеваться. Вышла она уже не только в платье, но и в запланированных на сегодня жемчужном колье и серьгах. На ногах у нее были новые бархатные вишневые шпильки.
— Ну, вот это уже терпимо! — кивнула Милка.
В прихожей Лина надела свой любимый светлый плащ и вишневую шляпу. Милка была тоже в светлом плаще, но без головного убора.
Через несколько минут они были в салоне красоты «У Милы», и Марина, которая действительно считалась одним из лучших специалистов салона, начала колдовать над имиджем хозяйки нового ресторана «Василий Блаженный».
Милка тем временем пошла в свой кабинет и прежде, чем заняться текущими делами, решила примерить Линину шляпу. И тут вдруг зазвонил Линин телефон, который та оставила на Милкином столе. Милка решила сама ответить на звонок.
— Але, — проговорила она.
— Ты еще в салоне? Выйди, а? — проговорил показавшийся странно знакомым Милке мужской голос.
— Хорошо, — сказала Милка и, не снимая шляпы, накинула плащ и вышла на крыльцо.
Что произошло дальше и как она оказалась в машине среди незнакомых черноглазых парней, Милка потом так и не могла вспомнить.
Лина же после того, как над ее прической, лицом и руками поколдовали Марина и еще одна миловидная девушка, по правде, очень удивилась, что подруга ни разу не зашла оценить то, что с ней проделывают ее специалистки, и сама пошла в ее кабинет.
Кабинет был не заперт. На столе лежал забытый ею мобильник. А на вешалке висел почему-то только Милкин плащ. Лина взяла свой мобильный и набрала Милкин телефон.
Он тут же отозвался из сумочки, которая стояла на стуле.
— Блин, и сумку, и мобильник забыла. — вслух проговорила Лина, при этом оценивающе поглядев на себя в зеркало.
Потом взяла мобильник, который показывал половину одиннадцатого, и поняла, что времени остается всего ничего. Она хотела уже идти искать Милку, но тут в двери кабинета постучали и заглянула молоденькая девушка в фирменном розовом халатике.
— Ой, простите, — проговорила она, заметив Лину. — А Людмила Павловна еще не вернулась?
— А откуда она должна вернуться? — удивилась Лина.
— Не знаю, я видела, как она с какими-то мужчинами в черный «лексус» садилась.
— В какой «лексус»? С какими мужчинами? — не поняла Лина.
— В костюмах какие-то. На кавказцев похожие.
— Когда это было? — встревожилась Лина.
— Да с полчаса тому назад. — проговорила девушка.
