— Забыл передать вам письмо, — и он вытащил из кармана продолговатый изящный конверт. — Мисс Фен попросила передать его вам, как только вы прибудете сюда.
Тарневеро протянул руку, чтобы взять конверт, но Чан опередил его.
— Очень сожалею, что принужден вмешаться, но в настоящее время здесь распоряжается полиция.
— Разумеется, сэр. — согласился Джессуп и удалился.
Чан размышлял. Неужели это правда? Неужели у него в руках находится ключ к разгадке убийства? Он обменялся с Тарневеро многозначительным взглядом и сделал шаг к настольной лампе, но в этот момент свет погас. Раздался глухой удар, возглас и звук падения грузного тела.
Со всех сторон послышались взволнованные голоса, просившие включить свет, и вслед за этим вспыхнули лампы в стенных канделябрах.
Чан медленно поднимался с пола.
— Говорят, что порой даже Юпитер спит, — сказал он, обращаясь к Тарневеро. — Я должен сознаться, что совершил большую оплошность.
— По-видимому, большая часть этого письма отправилась путешествовать.
Глава 5ЧЕЛОВЕК В ПЛАЩЕ
Некоторое время глаза инспектора были устремлены на обрывок письма. Да, его противник молниеносно быстр в своих решениях.
Чан попытался справиться со своими чувствами. Он знал, что гнев — это яд, разрушающий разум, а ведь в предстоящем поединке ему необходимо быть во всеоружии. «Тем лучше, — подумал инспектор, — тем будет слаще сознание победы. Преступник, убивший Денни Майо, а затем пожертвовавший жизнью Шейлы Фен для того, чтобы сохранить свою тайну, понесет заслуженную кару…»
Тарневеро насмешливо посмотрел на него.
— Я очень сожалею, но в настоящее время здесь распоряжается полиция, — подчеркивая каждое слово, сказал он.
Чан кивнул головой.
— Ваше замечание как нельзя более справедливо. Никогда ничего подобного в моей жизни не случалось. Но я даю вам слово, — и он обвел взглядом присутствующих, — что преступник жестоко поплатится. Я сегодня не в настроении подставлять под удар вторую щеку.
Вытащив из кармана носовой платок, инспектор поднес его к щеке. Пятнышко крови на полотне платка свидетельствовало о том, что на руке, нанесшей удар, было кольцо. Удар пришелся по правой щеке, значит, он был нанесен левой рукой. Ван Горн носил на левой руке широкое кольцо с печаткой. На левой руке Вильки Баллоу мерцал бриллиант. Инспектор посмотрел на руки остальных гостей, но ни Мартино, ни Джим Бредшоу, ни Тарневеро, ни Джейнс не носили колец.
Тарневеро поднял руки.
— Я попрошу вас начать с меня, — сказал он. — Полагаю, вам придется обыскать всех присутствующих.
Чан улыбнулся.
— Уж не настолько я бездарен. Я не допускаю мысли, что лицо, нанесшее мне удар, продолжает хранить письмо при себе.
Тарневеро опустил руки. Не было никакого сомнения в том, что он придавал письму очень большое значение и не был согласен с выводами Чана.
Инспектор внимательно осмотрел лампу. Шнур от нее тянулся к розетке у пола.
Выдернутый штепсель являлся доказательством того, как прост был по своему замыслу план преступника. Наступить на шнур, выдернуть штепсель — и лампа должна была погаснуть.
Вздохнув, Чан зажег лампу.
— Не стоит напрасно тратить время на бесплодные поиски письма. Я предпочту побеседовать с каждым из вас и выяснить, что он делал сегодня в две минуты девятого, — сказал он. — Мистер Баллоу, вы мне более знакомы, чем остальные, поэтому позвольте начать с вас. Не угодно ли вам сообщить, в качестве кого вы находитесь здесь?
— Чего ради я должен вам отвечать? — высокомерно произнес Вильки.
— Произошло убийство, — нахмурился Чан. — Я отдаю должное положению, занимаемому вами в обществе, и все же настаиваю на том, чтобы вы ответили на мой вопрос.
— Нас с женой пригласила мисс Фен, — нехотя ответил Баллоу. — Мы с ней старые друзья.
— Вы были знакомы еще в пору вашего пребывания в Голливуде?
— Да.
— Ваша супруга в прошлом актриса?
— Совершенно верно… И что же?
— Вильки, почему ты так резок? — вмешалась Рита. — Совершенно верно, инспектор, я снималась в фильмах, мое артистическое имя — Рита Монтень… И если мне будет позволено упомянуть об этом, то имя мое пользовалось известностью.
Чан поклонился.
— Иначе и быть не могло при вашей внешности. Позвольте спросить, как давно вы замужем?
— Три года.
— До замужества вы жили в Лос-Анджелесе?
— Разумеется.
— Быть может, вы вспомните, не бывал ли мистер Баллоу до вступления с вами в брак в Лос-Анджелесе?
— О, да. В течение нескольких месяцев он одолевал меня просьбами о том, чтобы я пожертвовала своей артистической карьерой.
— Какое все это имеет отношение к смерти Шейлы? — недовольно проворчал Баллоу. — Инспектор, я полагаю, что вы преступаете границы своих полномочий. Берегитесь, мое слово обладает весом…
— Простите, — мягко прервал его Чан. — В какое время вы прибыли сюда сегодня вечером?
— В половине восьмого, — ответил Баллоу. — Мы были приглашены к половине девятого. Приглашение было передано по телефону, и моя жена, по своему обыкновению, оказалась недостаточно внимательной.
— В половине восьмого, — повторил инспектор, не дав Рите возможности возразить мужу. — Я попрошу вас рассказать, что вы делали с момента вашего прибытия на виллу.
— К чему все это? — кипятился Беллоу. — Уж не думаете ли вы, что я убил Шейлу? Честное слово, вы вынудите меня сообщить о вашем поведении кому следует. Знаете ли вы, кто я?
— А кто ты такой? — вмешалась Рита. — Почему бы тебе не ответить на вопрос инспектора?
Она повернулась к Чану.
— Мы прибыли сюда в половине восьмого и после краткой беседы с Шейлой отправились на пляж взглянуть на купающихся. Я полагаю, это было без четверти восемь.
— И как долго вы пробыли там?
— Я была там, пока Джессуп в половине девятого не позвал нас в дом. Примерно за десять минут до этого пришел ван Горн.
— Значит, в две минуты девятого вы находились в обществе вашего мужа на пляже. Не слышали ли вы криков?
— Нет, не слышала. За исключением возгласов и смеха купающихся, но ведь вы имеете в виду нечто иное.
