в варьете.
А уж Белку, вы поверьте,
не забыть до самой смерти.
Эта Белка — краше всех.
Опа крепка, как орех,
Стан — что греческая ваза.
Кто посмотрит — кончит сразу.
Ходит Белочка по сцене
В белом платье _ точно в пене.
Там аршин пятнадцать шелка!
И стоит на сцене елка,
а на елке для потехи
золоченые орехи.
Тут на Белке платье рвется,
и всего-то остается
что чулочки на шелку,
а она берет доску,
опой гвоздь в нее вбивает.
Мужики обуевают.
Белка песенку поет
а потом орех берет,
и сует себе же в щелку,
ножкой громко бьет о елку,
выше носа поднимает,
изумрудец вынимает.
И лежит на сцене груда
этих самых изумрудов.
На такое посмотреть –
и не жалко помереть!
Мы отчалили с рассветом –
ни гроша в кармане нету.
Но Господь благоволил:
путь к Днепру спокойным был.
У Днепровских светлых вод
глядь — татарский челн плывет.
А на нем поганый пес
продавать брильянты вез.
По понятьям — все законно.
А к тебе мы от Гвидона.
Говорил он: «Царь-отец
лишь детей топить храбрец.
Опустить его грозился,
да похоже, устрашился.
Ты не дергай-то плечом,
мы тут вовсе не при чем
Все слова и все детали –
чо сказали — передали.
За базар и грубый тон
отвечает Дон Гвидон».
Царь вскричал: «Да падлой буду,
а на остров я прибуду,
отыщу там наглеца
да подвешу у крыльца,
буй отрежу, всуну в рот.
Пусть злодей поменьше врет!»
Раскричался царь Салтан,
рвет сафьяновый кафтан:
— Что ж пристал Гвидон-репей!
Не топил я в жисть детей!
Тут свояченица смело
(та, что оба глаза целы)
Молвит слово: «Царь Салтан!
Грозен ты, как ураган!
Нами правишь справедливо,
и враги бегут трусливо
от могучего царя.
Только нынче злишься зря.
Что тебе грозиться шумно,
если Дон — малец безумный?
Сам подумай не шутя:
он, как глупое дитя
что прохожим у забора
корчит рожи без разбора,
А вспорхнет у ног голубка –
мамке прячется под юбку.
Для мальца не много ль чести:
царь Салтан сошел до мести?
Это мелочь и буйня!
Да сестрицына гульня
вовсе б не была бедою,
каб не негра с бородою.
твой указ, бояр испуг,
разговоры среди слуг…
Мы ж народ консервативный.
Все чужое нам противно
Вот и номер с этой Белкой –
примитивная поделка
для солдат да моряков,
да прыщавых сопляков.
(Только жаль до спазмы в горле –
ведь мою ж идею сперли!)
Но тебе, с твоим-то вкусом,
не указ малец безусый.
Он вниманья недостоин.
Ладно, был бы знатный воин,
богатырь иль рыцарь славный.
Кстати, я прочла недавно:
где-то стерегут моря
тридцать три богатыря.
Все красавцы молодые,
великаны удалые.
Из воды выходят вдруг,
разрушая все вокруг.
Коль написано правдиво,
Это диво, так уж диво…
А девицы в казино –
дрек. По-нашему — говно…»
***
Дон Гвидон вздохнул устало:
— Ладно, тетушка, достала!
Хоть и жалко тетки бедной,
но читать столь много вредно,
и особенно для глаз.
Стелла! Сделай-ка заказ!
Тетке, этой старой деве,
явно глаз мешает левый!
Ей не нужен ни хера,
удалить его пора.
А про молодцев в воде я
воплотить хочу идею.
Шоу точно для меня:
Есть у Лебеди родня, -
геморройная проблема,
но для нас ребята в тему.
Три десятка дурачков,
чуть испорченных качков.
Все красавцы молодые,
а по масти — голубые.
Бывший дон был педофил,
всех их сызмала растлил.
Ихний тренер Черномор –
тоже нẚголову хвор.
Хоть колдун, но симпатичный.
Нужно встретиться с ним лично,
чтоб с командой молодой
сделать шоу "Под водой"
Без общественных различий,
чуть за рамками приличий.
Некий голубой душок
вызовет культурный шок.
Будут критики в восторге,
а кто нет — приляжет в морге!
А к обеду, крошка Стелла,
ты б поплавать не хотела?
Триста метров, на пари!
И купальник не бери.
Как тебе такая сцена:
я дельфин, а ты — сирена.
***
Ветер по морю гуляет,
и кораблик подгоняет
Черный негр на корме
в шароварах и чалме.
Изогнулась круче лука
левантийская фелука.
Левантийские купцы-
Все по женщинам спецы.
Продавая баб в гаремы
Знают лучше их, чем все мы,
Но коварными считают
И мужчин предпочитают.
Видят остров на просторе.
Вдруг взбурлило сине море,
и на борт, машẚ рукой,
лезет будто черт морской.
Влез и слышен грозный глас:
— Всем лежать! Морской спецназ.
Поворачивай без звуку,
и причаливай фелуку!
На причале дует дудка:
— Скузи, сори, это шутка!
Нынче вечером у нас
супершоу «Водолаз»
Тридцать третий экипаж
гость Гвидона, то есть наш.
Вход бесплатный. За обиду
каждому по два солида,
и, за счет, конечно, наш,
тайский точечный массаж.
Все обиды позабыты.
— Много чести! Ну, а мы-то!..
Нам не жалко! Коль не лень –
нападайте трижды в день.
А уж что за представленье!
Левантийцы в возбужденьи,
из партера слышны речи:
— Что за ноги, что за плечи!
Вах, Ахмед! Вах-вах, Хаким!
Жизнь отдам за ночь с таким!
Черноморова работа:
Изошли купчины потом,
тянут ручки, лупят глазки,
с кошельков летят завязки.
После шоу прорвалися
левантийцы за кулисы.
10 праведных купцов
разобрали молодцов,
вышло по-трое на рыло.
Ночь дальнейшее сокрыла…
Утром, еле встав на ноги,
Подвели купцы итоги:
Раздарили все, что было.
Да! Любовь большая сила,
Если к тяге естества
чуть добавить колдовства.
Приходя в себя помалу
повлеклись купцы к причалу.
У причала светел, тих
Дон Гвидон встречает их.
— Жаль мне вас, купцы востока.
Но увы, судьба жестока.
За любовь всегда цена,–
или жизнь, или мошна.
Сердце вам помочь велит.
Дам товары я в кредит.
Есть у нас марихуана,
что растет в заморских странах,
и заморский кокаин,
то, что нужно для мужчин.
Галлюциногенный гриб
поставляет нам Магриб.
Без подделки и обмана
черный план из Пакистана,
все, что дарит нам Восток.
Есть и аленький цветок.
Но, конечно, не в горшке,
а в готовом порошке.
И обманывать — не стоит.
Колдовство мне все откроет,
а обманщик, в виде голом,
будет сáжен в улей к пчелам.
Известите капитана:
путь вам в порт царя Салтана.
Предайте там царю
что сейчас Вам говорю:
Мол, Гвидон весьма дивится:
Ведь царя, что ту девицу,
дурят всякой ерундой
про ублюдка с бородой.
Коль считать бы царь учился,
то тотчас бы убедился:
родила царица в срок,
что отмерил бабам Бог.
Тут считать не нужно много.
понесла не от чужого,
не от негра-молодца,
