— Очень хорошо, — самым добродушным тоном начал мистер Трой. — Разберем факты. Заметьте, сударыня, я не оспариваю вашего взгляда на положение дел в Венецианском дворце. Вас поддерживают письма мужа, и на вашей стороне также то значительное обстоятельство, что горничная леди Монтберри оставила место. Следовательно, по всей вероятности, лорд Монтберри действительно сделался жертвой опасной интриги, а мистер Феррари разгадал ее. В таком случае, виновные могут, прознав об этом, бояться не только того, что он откроет глаза лорду, но и того, что он будет главным свидетелем против них, если дело дойдет до суда. Теперь заметьте! Опираясь на ваш вариант развития событий, я прихожу к выводу, противоположному вашему. Итак! Ваш муж остается один в странном семействе, состоящем из трех человек, при весьма неблагоприятных для него обстоятельствах! Что он делает, чтобы оградить себя от возможных неприятностей? По логике вещей, удаляется при первом удобном случае в секретное место, пережидая грозу. Деньги, присланные вам из Венеции, меняют дело. Без денег я утверждал бы, что ваш муж — скрывается, теперь же заявляю — ему за это платят. И банковский билет, лежащий на столе, не что иное, как стоимость его отсутствия, выплаченная злоумышленниками его жене.
Глаза миссис Феррари вдруг засверкало, бледное лицо покрыли пятна румянца.
— Наглая ложь! — закричала она. — Не смейте так отзываться о моем муже!
— Ну вот! Я же говорил, что вы обидитесь! — пробормотал мистер Трой.
Агнессе пришлось выступать в роли миротворца. Она ласково обняла миссис Феррари за плечи, успокаивающе поглаживая ее, и сделала мистеру Трою страшные глаза.
В это время в комнату бесшумно вошла служанка и подала девушке визитную карточку. Агнесса узнала ее. Карточка принадлежала Генри Вествику. Ее наискось пересекала размашистая карандашная надпись:
— «Я привез дурные известия. Прошу вас повидаться со мной внизу».
Агнесса, извинившись, немедленно покинула комнату.
Оставшись наедине с миссис Феррари, мистер Трой, человек, в сущности, добродушный и незлобивый, попытался помириться с ней.
— Вы имеете полное право, добрая душа, — начал он успокаивающе, — гневаться на малейшее обвинение против вашего супруга. Я могу сказать, что даже уважаю вас за то, что вы так горячо встали на его защиту. В то же время поймите, что в таком серьезном деле я, как профессионал, обязан высказать все, что может прийти мне на ум, проанализировать все обстоятельства. Я не имел намерения никого оскорбить, я ведь не знаю близко ни вас, ни мистера Феррари. Что говорить, тысяча фунтов — сумма большая, бедный человек может ею прельститься и согласиться на время уехать куда-нибудь. Моя единственная цель, для вашей же пользы, добраться до истины. Я не вижу причины для отчаяния, и, если вы дадите мне время, я найду вам вашего мужа…
Миссис Феррари слушала его, упрямо сжав узкие губы. Вся ее маленькая фигурка, казалось, была пропитана обидой и неприязнью.
— Я очень обязана вам, сэр, — только и сумела она произнести.
Глаза же ее прибавили на своем языке: «Можете говорить, что хотите, я до смерти вам этого не прощу!»
Мистер Трой отказался от надежды на примирение. Он с достоинством развернул кресло, сунул руки в карманы и демонстративно уставился в окно.
После непродолжительной паузы дверь в гостиную отворилась. Мистер Трой повернулся к столу, ожидая увидеть Агнессу. К его удивлению, посреди гостиной стоял совершенно незнакомый ему человек с выражением смущения и печали на красивом лице. Он серьезно посмотрел на юриста и поклонился.
— Я имел несчастье привести мисс Агнессе известие, очень огорчившее ее, — медленно произнес он. — Она прошла в свою комнату и просила меня извиниться за нее.
Объяснившись таким образом, молодой человек приметил в углу гостиной миссис Феррари и ласково протянул ей руку.
— Давно мы не виднелись, Эмилия, — сказал он. — Я боюсь, вы почти забыли прежнего «мастера Генри».
Эмилия с некоторым замешательством улыбнулась молодому человеку и спросила, не может ли она быть чем-нибудь полезна мисс Локвуд.
— С ней старушка няня, — ответил Генри. Им лучше пока побыть вдвоем.
Он тотчас повернулся к мистеру Трою.
— Мне следовало бы представиться. Мое имя — Генри Вествик. Я младший брат умершего лорда Монтберри.
— Умершего лорда Монтберри! — воскликнул юрист.
— Мой брат умер в Венеции вчера вечером. Вот телеграмма.
Он протянул мистеру Трою депешу, которая заключалась в следующих словах:
«Леди Монтберри, Венеция. Стивену-Роберту Вествику, в гостиницу «Ньюбери» в Лондоне. Нет нужды в приезде. Лорд Монтберри умер от воспаления бронхов без двадцати минут девять часов сегодня вечером. Все необходимые подробности будут сообщены в письме».
— Вы ожидали этого? — спросил адвокат.
— Не могу сказать, чтобы это известие было для нас неожиданным, — ответил Генри. — Брат мой Стивен, теперь глава фамилии, получил три дня назад телеграмму о том, что у лорда Монтберри появились опасные симптомы и к нему приглашен другой врач. Он послал обратную телеграмму с уведомлением, что едет из Ирландии через Лондон в Венецию и чтобы все известия пересылались в его отель. Ответная телеграмма из Венеции гласила, что лорд Монтберри находится в бесчувственном состоянии и что в те краткие промежутки, когда приходит в себя, никого не узнает, Брату посоветовали ждать в Лондоне дальнейших сведений» Третья телеграмма в ваших руках. Вот все, что я знаю.
Случайно взглянув в сторону жены курьера, мистер Трой был поражен выражением ужаса на ее лице.
— Миссис Феррари? Вы слышали, о чем сейчас говорил мистер Вествик?
— Каждое слово, сэр.
— Хотите спросить о чем-нибудь?
— Нет, сэр.
— Но вы, кажется, испугались? — настаивал адвокат. — Вы все еще боитесь за вашего мужа?
— Я никогда не увижу мужа, сэр. Я и прежде так думала, как вам известно, а теперь убеждена в этом.
— Ваша убежденность связана со случившимся?
— Да, сэр!
— Можете объяснить, почему?
— Нет, сэр. Я только чувствую это.
— А! Только чувствуете? — повторил юрист тоном сострадательного пренебрежения. — Когда дело доходит до чувств, моя добрая леди… когда дело доходит до чувств…
Не кончив фразы, мистер Трой поднялся из-за стола и стал откланиваться. Милейший юрист, надо заметить, и сам пришел в состояние некоторого замешательства, но не хотел показать этого миссис Феррари.
— Примите выражение моего искреннего сочувствия, сэр, — обратился он к Вествику. — Желаю вам всего доброго.
Когда за адвокатом закрылась дверь, Генри обернулся к миссис Феррари.
— Я слышал от Агнессы о вашем горе, Эмилия. Не могу ли я помочь вам чем-нибудь?
