Я серьезно. Они буквально сходят с ума, потому что не в состоянии больше оставаться один на один со своими темными мыслями и секретами. Или начинают пить. Или становятся наркоманами.
У меня был друг. Он тоже работал с бездомными, буквально в нескольких кварталах от меня. Его постоянно грызли секреты. Он никому не рассказывал о своих неудачах, о финансовых затруднениях. Секреты бурлили в нем, как раскаленная лава. Они сожгли его душу. Однажды его жена вошла в дом — а он болтается в петле. Даже передать не могу, какой это был удар для всех людей, кому он служил. Они и сами-то не жильцы были, а тут их пастор себя убил[8].
Секреты есть у каждого. Если у кого есть жена или друг, то, значит, ему есть с кем поделиться секретом. Если нет рядом человека, которому доверяешь, то можно поговорить с Богом. Он знает все секреты и без наших рассказов. И если мы все еще живы, это значит, что Бог к нашим делишкам относится гораздо терпимее, чем нам представляется.
Если я не ошибаюсь относительно нарушения привязанностей, то основное в моем служении бездомным — это предложить им прочные отношения. Я говорю людям: «Я целые дни провожу с бедными, это мое главное дело». И за прошедшие годы, за прошедшие десятилетия люди привыкли мне доверять. Они знают, что я умею хранить секреты. И я очень надеюсь, что со временем это доверие распространится и на Бога. Я всегда говорю: когда встречаете бездомного, не бойтесь посмотреть ему в глаза, выслушать его. Это для него гораздо важнее, чем получить от вас еду или деньги. Даже важнее, чем услышать от вас стих из Библии. Любому обездоленному необходимо почувствовать близость с другим человеческим существом.
Один немецкий поэт написал стихотворение о бедных:
Давайте сделаем так, чтобы бедных
Не презирали, не выбрасывали из жизни.
Представьте себе, что они —
Полевые цветы, которым больше негде расти.
Взрослый человек хочет зарабатывать себе на жизнь, мечтает купить собственный дом, стремится принимать самостоятельные решения: ему неприятно полагаться на постороннюю помощь. Мы смотрим сверху вниз на тех, кто живет на пособие или за счет пожертвований. Натолкнувшись на неожиданное препятствие, мы тут же спешим купить книжку из серии «Помоги себе сам». Мы систематически давим в себе то самое внутреннее состояние, которое столь угодно Богу и очень точно отражает истинное положение человека во Вселенной. «Без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:5) — сказал Иисус Своим ученикам. Очевидный факт, который все мы пытаемся молчаливо отрицать.
На самом деле я очень не уверен в собственных силах. В первом классе меня страшно раздражало то, что учительница поправляла мои ошибки. Я хотел читать сам, без посторонней помощи. Но если бы учительница не выполняла свои обязанности надлежащим образом, я так и не научился бы читать, да и писать тоже. Теперь я взрослый, и меня не раздражает некая зависимость от коммунальных служб, которые обеспечивают мой дом водой и теплом. Изготовление автомашины я, естественно, доверю автозаводу. Я не попытаюсь собирать ее сам. Я полагаюсь на фермеров, которые производят продукты питания, и на священников, которые питают меня пищей духовной. Я живу в системе, где все взаимозависимо, и в центре которой — Бог. Им держится все.
Молитва заставляет меня увидеть мое истинное место в жизни. Как сказал настоящий христианин, священник, писатель и богослов Генри Нувен: «Молиться — значит ходить в свете Божьем, обращаясь к Богу со словами: «Я человек, а Ты Бог». Таково примирение с Богом, восстановление истинных отношений с Ним. Ошибочно полагать, что человек — это тот, кто время от времени делает ошибки, а Бог — Тот, Кто время от времени прощает согрешившего. Нет, человек — это всегда грешник, а Бог — это всегда любовь».
Как часто мамы и папы, когда их дети выходят из возраста полной зависимости от взрослых, ощущают душевный дискомфорт — от легкого укола до тяжелого и длительного кризиса. Пусть даже родители осознают при этом, что подобный рост — явление вполне здоровое и естественное. Но наши отношения с Богом не таковы. Мне никогда не удастся вырасти из состояния зависимости от Бога. И если я думаю иначе, то лишь обманываю себя. Суть молитвы — просьба о помощи. Молитва — провозглашение зависимости от Бога.
Персонаж одного из романов американского писателя Генри Адамса разочарованно восклицает: «Почему церковь взывает лишь к слабым сторонам моего естества, и никогда — к сильным?» Мне на ум приходят несколько причин. Мир боготворит успех, но только признание собственной слабости, нищеты своего духа укрощает гордыню и в то же время подготавливает нас к принятию благодати. Немощи подталкивают к молитве, они взывают к Божьему состраданию и силе.
«Господь поддерживает всех падающих и восставляет всех низверженных» (Пс 144:14).
Какое приношение могу сложить я к ногам Великого Целителя? Только мои раны.
Смиренные
В одном из посланий апостола Петра есть слова, непосредственно относящиеся к молитве: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать. Итак смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время. Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас» (1 Пет 5:5–7). Обратите внимание на порядок действий: смирение, то есть шаг вниз, позволяет Господу вознести нас. Все мои попытки возвыситься, проявить силу — заслон для силы Божьей.
Притча Иисуса о фарисее и мытаре противопоставляет молитву человека самодовольного, которую Бог не принимает, молитве отчаявшегося: «Боже! Будь милостив ко мне грешнику!» (Лк 18:13). Именно такая молитва угодна Богу. И Христос делает из этой истории вывод: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк 18:14).
Раньше я не ценил смирение, путал его с низкой самооценкой. Мне казалось, что смирение христиан — это ложная скромность, нарочитое самоунижение или даже своего рода подхалимаж, мол: «Я вообще ни при чем — все сделал Господь». Однако с тех пор я встретил примеры подлинного смирения, и проявляли его люди, которыми я восхищаюсь. Для них смирение — это осознание факта: природные дары они получили от Бога, их собственных заслуг тут нет. А потому и используют они свои дары для служения Господу.
Мой первый работодатель — Гарольд Майра, президент журнального концерна «Христианство сегодня», проявил море смирения: он был терпелив и добр со мной — молодым писателем, у которого еще молоко на губах не обсохло. Он
