Они впускали в себя толпы людей, жаждавших купить что-то, а выпускали толпы людей, отягощенных покупками. Здесь продавали абсолютно все! От сдобных булок до пекарей, которые эти самые булки пекли. Тут работали менялы — аргирораты, торговцы дорогой одеждой — вестиопраты и торговцы шелком — метаксопраты. Искусные зазывалы, опытнейшие торговцы, владевшие лавками по пять — шесть поколений, не давали уйти с пустыми руками. Ведь Константинополь — это место, где восток пересекался с западом. Здесь холодная западная логика в неистребимом желании заработать немного денег накладывалась на восточное цветистое красноречие. Только величественный Августеон, раскинувшийся около Большого Дворца, не поддался сладкоголосым чарам купцов. Императоры категорически запретили здесь всякую торговлю, чтобы не портить благородный облик главной, и самой красивой площади обитаемого мира. Простолюдинам только дай волю, и они прямо тут, на мраморных плитах мостовой, начнут резать коров и свиней, как у гавани Юлиана.
Форум Аркадия был самым дальним и самым маленьким из всех. Сюда шел за покупками народ победнее, чем на Форос, Константинов форум, расположенный в самом центре. Тут и стража была поленивее, и торговцы попроще, не имевшие денег на сильную охрану. Именно здесь Коста и начнет реализацию своих планов. Почему именно сегодня? Да потому что именно в этот день 332 года назад был основан богоспасаемый град Константинополь, и день этот был великим праздником, который жадными до зрелищ ромеями отмечался всегда, даже когда город был в осаде.
Форум Аркадия был перекрестком на главной столичной улице. Ее называли Меса, Средняя, и она шла от Золотых Ворот к самому ипподрому. Каждый дом на этой улице имел обширный портик, который укрывал горожан от палящего солнца. Можно было пройти в тени от городских ворот до самого императорского дворца, и это было совершенно удивительно. Так строили старые императоры, когда власть их была незыблема от страны пиктов в Британии до правого берега Евфрата. Все форумы уже давно превратились в рынки, а потому и первые этажи многоквартирных домов — инсул заняли лавки, а публика почище перебралась этажами выше. На втором этаже жили люди состоятельные и приличные, но чем выше, тем жиже становилась публика. Да и немудрено, ведь ни отопления, ни воды, ни канализации в этих домах не было. Только у самых богатых горожан, и только на первом этаже был сток в клоаку. Тут отапливались углями в жаровнях, отчего пожары были делом обычным, как, впрочем, и обрушения доходных домов. Построены они были откровенно плохо. Владельцы таких домов наживали очень большие деньги, и многие, от жиру ленясь вникать в дела, сдавали свою недвижимость целыми этажами разным изворотливым ребятам, которые в свою очередь торговали правом ночевать налево и направо. Можно было снять абсолютно все! От роскошных апартаментов внизу до закутка за занавеской на шестом этаже. Или без занавески… Просто угол. Право аренды покупалось и продавалось, как и все в этом огромном городе. Именно здесь Михаил снял крошечную комнатку за немыслимые деньги. Он притворился глупым напыщенным провинциалом, который еще не понял местной жизни, и по неопытности сорит деньгами. Очень скоро такие люди понимали, что ошиблись, но было уже поздно. Столица пережевывала их и выплевывала, словно рыбью кость. Но в данном случае это была лишь видимость. Коста прекрасно понимал, что делает. И он совершенно точно не хотел светиться сам без лишней необходимости, для этого он Миху и нанял. Коста уже понял, что личная скромность и накопление первоначального капитала всегда идут рука об руку. Слишком жесток был мир, в котором он вырос. А Миха, которому он обещал пять солидов и сытную кормежку, был готов делать все, что угодно. Ему раньше и присниться не могли такие деньги.
День основания города! Любимый праздник всех, кто живет в Константинополе. Сегодня вся торговля замерла, закрылись все лавки, кроме тех, что торговали едой навынос, а на форумах толпился народ. Сегодня никто ничего не покупал, все готовились наслаждаться зрелищами. День города — это время, когда жонглеры, презренные актеры и циркачи съезжались со всей Империи. Святые отцы ругались, но больше для порядка, ведь и они не мыслили себе жизни без зрелищ. Они были плоть от плоти своего народа. Даже то, что основным заработком актрис и гимнасток была торговля собственным телом, их не смущало. Ведь сегодня — тот самый день! В Цирке будут даны роскошнейшие игры, а пока их нет, мимы, жонглеры и глотатели острых предметов услаждают взор публики на всех углах и перекрестках, собирая за свой труд медяки. Все горожане, кроме откровенного нищебродья, толпами валили на ипподром, который вмещал в себя половину населения Константинополя. Дома оставались женщины с малыми детьми, да домашние рабы, которым ходу в Цирк не было. Впрочем, и рабы иногда тоже попадали туда, хоть и не считались в Империи людьми. Они были чем-то средним между ослом и лопатой, и прав имели примерно столько же.
— Никого? — Коста прислушался к шуму на улице. Тут, на втором этаже многоэтажного дома, сейчас не было ни души.
— Слева и справа никого, — подтвердил Миха. — Все ушли в цирк. Дальше по коридору живет баба с детьми, но все они тоже на улице, на жонглеров и гимнастов смотрят.
— Начинаем, — кивнул Коста. Он не доверял никому, и лично прошел по всему коридору, тщательно прислушиваясь к каждой двери. И впрямь, на этаже было пусто.
Внизу, прямо под их крылом, была лавка менялы. Он жил там же, на первом этаже, отделенный от своей работы дощатой перегородкой. Но сегодня меняла, как и все шел на ипподром, а его домашние, раскрыв рты, пялились на акробатов и потешных мимов. И даже стражник, который охранял вход в дом и запертую снаружи лавку, был в общей толпе, лишь иногда бросая взор на подведомственное имущество.
Коста опустил на пол мешок и достал оттуда ручной коловорот и пилу. Его идея была проста, как гвоздь. Если второй этаж от первого отделяет лишь перекрытие из деревянных балок, обшитых досками, значит, попасть в лавку не так уж и трудно. Самое сложное во всем этом подгадать так, чтобы дома никого не было, а на улице стоял невообразимый шум. День основания города подходил для этого как нельзя лучше.
Парни работали, как проклятые, и уже через полчаса в полу был проделан аккуратный лаз, в который Коста сбросил припасенную веревку с узлами. Ребята скользнули вниз, в кромешную темноту. Миха зажег масляную лампу и оглянулся по сторонам.
— Дева Мария! — простонал
