идет открывать соседу.
— Здравствуйте, Ярослав, — слышу я.
— Юля, доброе утро, не могли бы вы мне помочь с котом? — опять у него что-то с котом, прям затык у нас на этом коте.
Но я уже туда не суюсь. До меня дошло, что у Юльки к Ярославу чувства, зачем им мешать, вдруг и правда «срастется».
Сижу, думаю, смотрю в окно.
А в голове сумбур. Внезапно душу опять опалила любовь. И все, что я задумала, полетело в тартарары. Не смогу я сейчас выскочить замуж за первого попавшегося мужика. Вот просто не смогу. Да и Пашка меня не поймет. А жить без Пашки не могу. Только сейчас поняла, что вся моя прошлая жизнь, все эти десять лет были просто каторгой. Я не чувствовала ничего, словно душа умерла. А занятие любовью я мне замещал трах с чужими мужиками, даже не кончала ни с кем.
Но вот отец, если узнает, что я опять встречаюсь с Пашкой, может послать к нему своих бритоголовых мальчиков. Да и женишок мой Роберт. Кто знает, что может устроит этот свихнутый мозгами?
Мои размышления прервал ор со стороны улицы, и я, набросив пуховик Юли на плечи, выбежала на улицу.
Вижу только, как из дверей на Юльку несется очередная курица Яра, что-то они у него все однотипные. За ней несется сам Яр. А потом они оба исчезают, только Юлька стоит и куда-то вниз смотрит. Подхожу ближе. А эти двое по горке, что залили детки Юли ползают, никак встать не могут.
Детки ржут, пальчиком тыкают. А ор стоит такой, что мои уши в трубочку свернулись, за детей страшно. И эта изрыгает из себя шмара в короткой шубке. Ну, наконец, они выползли. Лядь Ярослава стоит вся в снегу, волосы торчат во все стороны, помада по лицу размазалась, тушь потекла. Шмара, шмарой!
И тут Матвей кидает мяч в кольцо, он закидывал из десяти раз десять. Но в этот раз мяч ударяется в щит и летит прямиком шмаре в лоб! Бум! Очко!
Та падает навзничь. Шум, крик, Яр хватает ее и волочет в машину.
И они уезжают.
— Ну, Юлька, везет тебе как утопленнице! — говорю Юлька, провожая авто Ярослава, увозившее шмару в больницу.
Юлька выглядит подавленной. А по мне так даже лучше. У Яра должны открыться глаза, что за дрянную девчонку он рядом с собой держит. Да на ней клейма ставить некуда. Такие в эскорт услуги попадают случайно, там нет образования и такта.
— Вот ты сама ведьма, другим гадаешь, а возле тебя такой мужик живет, а ты даже его приворожить не пытаешься? — спрашиваю у Юльки.
— Не могу, Анжел, не могу, нельзя, мой мужчина меня должен выбрать сам! Или мне его выберет провидение! — бормочет Юля, ох по мне так давно пора провидение в свои руки брать, подцепить его за жабры.
— Ну и дура! — в ответ говорю ей. — Надо зубами рвать и метать! Мужика зацепила и держи! Вон как кукла, зубами в него вцепилась, только с челюстью отодрать можно!
И мы побрели домой.
— Юлька, я не хотела тебя обидеть, — прошу у нее прощения, видя, как она переживает.
— Да, я и не обижаюсь, — все равно психует, но вида не подает.
Дети убежали на детскую площадку кататься с горки, и забрали собак. В доме остались только мы. Идем на кухню допивать вино и доедать вкусняшки.
И только мы налили по бокальчику винишка, как раздается звонок в дверь.
— Кого еще черти принесли…
— Не открывай, вдруг они полицию вызвали, может, мы его девку убили, — пищу я от страха.
Но за дверями стоит отец Ярослава.
— Здравствуйте, Игорь Ярославович!
— Здравствуйте Юлечка! — я из кухни слышу, как мурлычет отец Ярослава. — Я приехал к Ярославу, а его нет дома, не подскажите мне, где он?
— Он с Ланой уехал.
Не хочу, конечно, их идиллию разрушать, но выхожу в коридор. При этом отец Ярослава хватается за сердце.
— Ох, я видимо не вовремя к вам заглянул, — глаз у него начинает дергаться.
— Ну, что вы, что вы, проходите, мы как раз вино пьем, — я стаю, привалившись к стенке и попиваю из бокала вино, а вот Игорь Ярославович как-то бледнеет нехорошо, того и гляди в обморок грохнется.
И тут Юлька выходит к нему и закрывает перед моим носом двери. Ну и ладно! Не очень то и хотелось. Иду на кухню и встаю возле окна.
Они о чем-то говорят, а потом Отец Ярослава разворачивается и идет в сторону коттеджа. Вот только дойти ему было не суждено. Бах! Взмах руками — и этот исчезает за кустами. А Юлька, всплёскивая руками, бежит ему на помощь.
Я тоже бросила все и поскакала на выручку Юльке.
— Ой, Юлька, давай помогу…
Но подбегая к поверженному Игорю Ярославовичу, не заметила кромки льда. И бах! Носом в землю! Ой, простите не носом в землю. А носом прямо в причиндалы незабвенного отца Яра. Хорошо так, там все мягко, поэтому личико свое не попортила. Вот только мои ноги разъехались в разные стороны и прямо в мою промежность утыкается нос Игоря Ярославовича.
— Девушка, поза у нас конечно интересная, и в былые времена я бы был этому рад, но не могли бы вы с меня слезть, — доносится глухой голос Игоря Ярославовича из-под меня.
— Ой, осторожно! — я пытаюсь встать, а Игорь Ярославович дергает свое головой из стороны в сторону, дышать ему там, что ли нечем. При попытке встать, я задеваю коленом ухо мужчине.
Приходится собраться, но я продолжаю елозить по его лицу, и не как не могу найти точку опоры, клюю носом в его промежность.
— Девушка, осторожно, вы мне коленкой ухо отдавили, — кричит мужчина из-под меня.
— А вы не дышите мне в пупок, — ворчит я, пытая упереться ладонями в дорожку, но ладони скользят, и я в какой раз носом клюет в брюки отцу Ярослава.
— Девушка, вы так можете меня лишить последней надежды…и последнего достоинства…
— Ой, простите, извините, не почувствовала вашу надежду….или чего там у вас еще есть…достоинства…
Какое там достоинство, совсем все у мужика отсохло, даже не колыхнулся на ветру!
Но вот наконец мы встаем. Стоим красные, запыхавшиеся, мокрые от снега, с исцарапанными ладонями и коленками. Игорь Ярославович в грязном пальто с оторванной пуговицей и помятом костюме рассеяно оглядывал нанесенный ущерб.
— Может, вы ко мне зайдете, я почищу ваше пальто и пуговицу пришью? — Юлечка добрая душа, я бы послала такого котяру далеко и надолго.
— Ну,
