Здравствуй, дорогой дневник! Помнишь, я тебе рассказывала про закон подлости? Так вот, я его проверила на себе. По этому дурацкому закону я теперь наказана. И угораздило же меня толкнуть как раз ту самую девчонку, которую толкать не надо было ни в коем случае… блин. Представь себе, мой дорогой дневник, на меня (и на Ингу) сегодня наехала директриса. Мы сидели в туалете на подоконнике, и я рассказывала ей про Веню. Тут врывается эта разъяренная фурия с криком «Ах вы тут курите! Как вам не стыдно?! А ну марш ко мне в кабинет!»
Директриса была твердо уверена в том, что мы курим. И произошло это не без помощи Оленьки Ляпиной.
Потом директриса позвонила маме, и теперь я наказана. Целую неделю не могу выходить из дома, кроме как в школу. Ну или в магазин. Одного мама не учла — я с Ингой живу в одном подъезде…
Я не сказала, что мое наказание состоит из двух частей? Нет? Ну что поделаешь, старею, дорогой дневник. И ты вместе со мной… Наказание, вернее, его вторая часть. МНЕ ОТРУБАЮТ ИНТЕРНЕТ на неделю. Нет, ну ты можешь себе представить подобное коварство? Мама уже позвонила в Фэст-нет. И они согласились прервать предоставление доступа на 186 часов. То есть я смогу к тебе вернуться, мой дорогой дневник, только в следующий понедельник. Нехило. Но при этом мама не учла кое-что! Они не будут мне предоставлять доступ в ИНТЕРНЕТ, ты понимаешь, к чему я клоню? То есть в локальную Сеть, в зэ-чат, например, я зайти могу. А с Ксюшкой мы прекрасно и по межгороду поболтаем.
Возможно, вынужденное заточение поможет мне во всем разобраться.
Сегодня я посетила зэ-чат. Ну что сказать, от остальных он отличается только тем, что здесь бывает Веня Стрельцов. И когда я зашла, он был. Вот такое вот совпадение. И он меня сразу затащил в приват, аргументируя тем, что репутация «человека из шайки Ляпиной» может пострадать. Честно говоря, меня это покоробило. А вдруг Инга права? Не знаю. Не хочу об этом думать. А то опять запутаюсь.
В привате он снова начал говорить, как я ему нравлюсь. Он так сыпал комплиментами, что я аж обалдела чуток.
А еще Инга подарила мне сегодня замечательную фразу:
«SMILE!! Улыбайся, даже когда тебе грустно. Ведь кто-то может влюбиться в твою улыбку!»
Знаешь, мой дорогой дневник, теперь это будет моим жизненным принципом. Наверное.
Неделя наказания пролетела быстро. И вроде бы ничего важного и значительного за это время не произошло. Лиза довольно много времени проводила в зэ-чате, общаясь с Веней. Больше она там никого не знала, да и не стремилась узнать.
В школе было все по-прежнему: косые взгляды Ляпиной и одноклассников и подозрительный листочек, ходивший по классу на уроках. А директорша, проходя мимо Зверевой и Игнатьевой всегда демонстративно принюхивалась.
Лиза и Инга все больше времени проводили вместе. Даже уроки старались делать вдвоем. И вместо обычных полутора часов (да и то в редких случаях) теперь на это уходило часа четыре.
Еще Лиза познакомилась с двоюродным братом Инги. В этот день она, как обычно, сидела у подруги и пыталась справиться с домашним заданием. Инга ей то ли усердно мешала, то ли помогала. Физика не лезла в голову.
— Ну не понимаю я! Заколебала уже эта физика! — взвыла Лиза, откинув учебник.
На что Инга сдержанно ответила:
— Ну что ж… Это не каждому дано. С точки зрения банальной эрудиции не каждый человеческий индивидуум способен лояльно реагировать на все тенденции потенциального действия, — проговорила она и сопроводила конец фразы легким зевком.
Игнатьева так и рухнула.
Оценив произведенный эффект, Инга прыснула и, поперхнувшись, начала откашливаться.
Увидев страдания подруги, Лиза тоже расхохоталась.
Потом, чтобы разрядиться, они минут десять носились по квартире и бросали друг в друга всем, что попадалось на глаза. Когда же силы их иссякли, а от смеха уже болел живот, подружки рухнули на диван, не заметив, лежавшего на нем пульта.
— And pump it! Louder… Pump it! Louder… Turn up the radio, blast your stereo! — взорвались колонки.
— Раааааайт! — подпели подруги заокеанской группе, снова задыхаясь от дурацкого беспричинного смеха.
И тут раздался звонок в дверь. Смех сразу же прекратился. Инга судорожно нащупала пульт и никак не могла попасть на кнопку выключения.
— Turn up the radio, blast your ste… — издал напоследок телевизор и наконец замолк.
— Неужели соседи? — озвучила общую мысль Лиза.
— Да не дай бог, — ответила Инга, уже представляющая себе, как она будет оправдываться перед Клавдией Васильевной, привередливой старушкой с четвертого этажа.
А Лиза подумала, что после жалобы Клавдии Васильевны (а она обязательно нажалуется) ее наказание продлят еще на неделю. А ведь ей так хочется посмотреть салют в честь Дня города в воскресенье.
— Лизка, танцуй! — раздался радостный вопль Инги из прихожей. — Это не Клавка! Это мой брат, Пашка!
— У тебя есть брат? — удивилась Лиза.
И действительно, оказалось, что у Инги есть брат. Двоюродный. Звали его Паша Корсаков. Ему было семнадцать лет, и он учился заочно на программиста на первом курсе МИСИСа.[2]Жил он тоже в Ногинске, хотя и в другой его части. Павел оказался довольно высоким, головы на полторы выше Лизы, брюнетом с необычайно красивыми темно-карими глазами.
Увидев бедлам, который сотворили подруги, он весело и понимающе спросил:
— Что, убраться решили? То-то, я смотрю, как-то почище стало…
В воскресный вечер, когда Лиза собиралась идти на салют, зазвонил телефон.
— Да, — ответила она, пытаясь натянуть одной рукой джинсы.
— Привет, это Вениамин. Что делаешь?
— Я? На салют собираюсь. А ты?
Оказалось, что надевать джинсы одной рукой — совершенно неблагодарное занятие. Они никак не хотят натягиваться! Поэтому Игнатьева осторожно освободила вторую руку и стала придерживать телефон плечом.
— Я тоже! А давай у моста встретимся, вместе пойдем.
Лиза уронила трубку. Она почему-то не ожидала такого предложения. Вернее, ожидать-то ожидала, но почему-то не верила, что Веня ей позвонит.
— Хей, что у тебя там случилось? — услышала она тревожный голос Вени, когда наконец подняла мобильник.
— Да так… помехи связи, — неуклюже соврала Игнатьева.
— Ну, так как? Пойдешь со мной?
— Да, наверное.
— Отлично! Жду тебя у моста через десять минут! Успеешь?
— Постараюсь…
— Ну тогда пока!
