— Упрямая… — словно услышав мои мысли, выдыхает Терриан. — Глупая…
Дает минуту покоя, отстраняясь. Возвращается уже без одежды. Безумно хочется коснуться его руками, но понимание, что уже не тело меня предает, а собственные предательские мысли, отрезвляет. Все могло быть иначе, прояви он хоть толику понимания, ему не нужно было бы меня принуждать — легко мог очаровать, поцеловать и утянуть на брачное ложе. Но он выбрал иной путь, продиктованный необоснованной агрессией. Зачем? Не знаю, но тоже выбираю путь сопротивления. До последнего… пока смогу, не сдамся…
Чувствую его, такого горячего, мощного, большого… еще немного и нас ждет момент истины… Я, наконец, узнаю, удалось ли запугать Кат… генерал выяснит, бракованная ли ему досталась невеста…
Он немного подается назад, и я открываю глаза, до того закрытые, чтобы легче было бороться с собой. Васильковый взгляд сжигает меня, его красивое лицо, перекошенное страстью, волнует. Не в силах выдержать этого притягательного зрелища, отворачиваюсь, делая вид, что мне безразлично… БЕЗРАЗЛИЧНО!
Ощущаю дискомфорт, который наводит на мысль, что план Мар Тины всё-таки провалился. И тут же острая боль, как подтверждение. Терриан замирает, он явно шокирован со мной наравне.
Я уже и забыла, как больно лишаться невинности. Или в теле Кати было иначе? Но сейчас меня прямо разрывает, хочется оттолкнуть мужчину. Разумеется, мне никто не позволяет этого сделать. Зато я напрочь забываю о каком бы то ни было наслаждении и дальше играть не приходится.
К сожалению, я и генерала понимаю. Остановится сейчас он просто не в состоянии. Завершает дело и как-то совершенно трогательно,интимно ловит мои слезы языком.
Отдышавшись, поднимается, набрасывает одежду и, тяжело вздохнув, удаляется, не сказав ни слова извинения или утешения. Не погладив, не поцеловав на прощание. От того обиднее вдвойне.
Едва дверь захлопывается, сползаю с кровати и на дрожащих ногах бреду в ванную. Хочу смыть с себя все: собственную кровь, его следы…
Вода уже еле теплая, и я включаю горячую, чтобы можно было в ней помыться. Набирать полную ванную терпения не хватит. Оказавшись в воде, хватаю жесткую тряпицу, видимо, служащую вехоткой, начинаю истерично тереть кожу. Просто, чтобы выплеснуть эмоции.
Считая себя весьма разумным человеком, я вдруг понимаю, что запуталась. И устала. Слишком безумными выдались день и ночь. Надеюсь, что меня не разбудят чуть свет, дабы все увидели ту самую ауру, дадут возможность выспаться.
Обнаружив недалеко сложенные стопкой куски материи, беру один и вытираюсь. Оглядевшись, нахожу и приготовленную заранее красивую белую сорочку, которая на брачном ложе нам так и не пригодилась. Натягиваю через голову, радуясь просто тому, как приятно она льнет к уставшему телу.
Возвращаюсь в спальню. Совершенно не хочется снова оказаться в этой кровати, где по-прежнему все пропитано его запахом , но и слуг звать тоже не желаю. Поэтому резко сдергиваю простыню, кидая ее на пол, и заваливаюсь прямо так. Перед тем, как отключиться, пытаюсь установить связь с памятью и все же увидеть, почему Кат не поддалась на провокации, но, видимо, мое непривычное к нагрузкам тело испытало настоящий эмоциональный и физический стресс. Поэтому, едва закрываю глаза, проваливаюсь в сон. Но и тут нет покоя. Я снова оказываюсь в воспоминаниях Кат Рины.
Девушка, по всей видимости, находится в каких-то руинах, на улице темень. Нервно кого-то ожидает… Ах! Ральна. Она ходит из стороны в сторону, заламывая руки. Прекрасно ощущаю ее эмоции — страх и желание сбежать борются с чувством долга и любовью к отцу — именно его она обесчестит, прежде всего, если поддастся искушению.
Ральн появляется внезапно. Закрывает ей глаза сзади, но сюрприз не удается — слишком тревожно в груди.
— Ты готова? Идем со мной! — пылко произносит юноша, впиваясь в ее плечо поцелуем.
— Нет, Ральн, я не могу предать папу, — жалобно выдает Кат, поворачиваясь к нему лицом и делая шаг назад.
Лицо юноши искажается гневом.
— Предать? Кати! Ты издеваешься? Это он тебя предал, пообещав чудовищу! А ты… Ты должна быть моей!
— Я ничего тебе не должна! — взвизгивает Кат. Ее душит обида на всех вокруг, в том числе на парня, который давит на нее, как и остальные. Ей не хватает свободы. И если отцу она позволяла управлять собой, то Ральну не собираетс. Чем тогда он лучше генерала? Да, моложе, о нем не ходит страшных слухов, но командует он прекрасно. Ею.
— Кати! Одумайся. Идем. Ты же так хотела, чтобы мы соединились. Чтобы твое сокровище не досталось монстру.
Но девушка словно протрезвела. Она вдруг видит перед собой не перспективного молодого человека, который будет ее любить и уважать, как она мечтала, а обычного труса, который выбрал ее, с ее проблемами, чтобы постоянно держать на крючке и подчинять.
Как она умудрилась разглядеть это в последний момент, ума не приложу. Кто вложил ей сию умную мысль в голову? Не знаю. Но этот кто-то большой молодец. Сама Кат не могла бы дойти до подобного откровения…
— Не пойдешь? Ты передумала бежать со мной и выйдешь замуж за темного генерала? Решила стать самоубийцей?
Кат злится все больше, вдруг явственно ощутив ложь в словах Ральна. Она как будто впервые увидела его, насквозь. Он не любит ее — вот, что главное.
— Лучше так, чем соглашаться на твое предложение.
— Ах так? Понял. Прости, что побеспокоил. Я-то был убежден, что спасаю тебя от кошмарной участи, а оказалось, что я хуже. Я ведь до сего момента искренне верил в твою любовь, Кати.
Юноша обреченно машет рукой, сдаваясь. Его плечи опускаются, выдавая разочарование. Скорбный вид волнует Кат не на шутку. Она ощущает глубокую вину и почти что меняет решение, но что-то снова ее удерживает. Да, смутная догадка, что таким образом ею пытаются манипулировать.
Она молча смотрит в спину удаляющемуся человеку, даже не пытаясь остановить.
Но Ральн не желаетс смиряться, останавливается и, не поворачиваясь, произносит:
— Если передумаешь, буду ждать тебя завтра до полудня здесь. Не придешь, значит, вышла замуж. Я уеду и не буду мешать.
Он уходит, а Кат снова растеряна. Входит внутрь старинного здания, которое оказывается храмом, и падает на колени у алтаря, рыдая. Ее безумно страшит будущее, ее мучает чувство долга и любовь к отцу, ей стыдно перед Ральном, что дала надежду…
— Боже, пожалуйста, помоги мне! — кричит искренне, с надрывом. — Мне не по силам этот выбор! Я слишком слабая и трусливая. Как мне избежать замужества и не предать отца?
Рыдания сотрясают девичье тело. Но она продолжает иступленно молиться. А когда немного приходит в себя, видит прямо перед глазами странный предмет — голубой камень в тусклой металлической оправе. Он почти незаметно выступает из стены напротив, и она бы его ни за что не заметила, если бы не стояла на коленях. Подойдя ближе, достает таинственный амулет, разглядывает с любопытством. Какие-то странные незнакомые буквы.
