— В самом деле? И к вам будут приезжать друзья?
— Толпами. Подумай только — куча народу, причем народу с деньгами, привлеченные свежим воздухом и горными пейзажами, покупают землю, строят дома, теннисные корты — боже мой, здесь непременно будет загородный клуб. С полем для гольфа. Разумеется, частный. Но все зависит от того, удастся ли найти хороший кусок земли.
— Джил, у меня уже есть такой. Уильям владеет участком в тысячу акров великолепнейшей земли всего в нескольких милях отсюда.
Джинджер взвизгнула от радости.
— Незастроенная земля? А что он с ней делает? Александра с презрением махнула рукой.
— Прекрасная незастроенная земля. Он сдает ее в аренду горстке убогих фермеров.
— Может быть, он уговорит их перебраться куда-нибудь?
— Ха! — Александра скривила губы. — Ни за что, даже под угрозой смерти. Они едва наскребают арендную плату, да и то не всегда, и тогда тащат к нашим дверям груды овощей — вместо денег. Но Уильям терпит это, потому что они относятся к нему как к обожаемому лендлорду. Я пыталась открыть ему глаза, но куда там. Он в ответ бормочет что-то о традиции и чести, словно поддерживать этих ленивых дармоедов священная обязанность.
— Ну а почему же тогда ты думаешь, что он все-таки изменит свое решение?
Александра, счастливая неожиданно открывшимися перспективами, откинулась на спинку шезлонга.
— О, теперь я что-нибудь обязательно придумаю! — мечтательно произнесла она.
* * *
В Коуве в это лето не слишком много работали — Сара и Рэйчел не могли оторваться от малышей. Им было по четыре месяца — их улыбки были прелестны, широко открытые глазки не уставали удивляться миру. Невнятный лепет и каждый взмах крошечной ручки приводили Сару и Рэйчел в восхищение. Хью был ничуть не лучше этих сумасшедших женщин. Вечерами он мчался домой, брал близнецов на руки и так готов был проводить все свое свободное время.
Здесь, в этой уединенной долине речки Соуки, что невидимо журчала за стеной тюльпанных деревьев, под защитой остроконечных гранитных скал, Саре никогда не было одиноко. Ей нужно было вести очень внушительное хозяйство: кормить цыплят, доить корову, заниматься огородом и садом. У нее было три веселых дворняги и пять раскормленных котов — для пущего спокойствия. По дому тоже находилось немало работы. Кроме того, она писала, ясные, прозрачные акварельные пейзажи и натюрморты с цветами, реже портреты — любого, кто имел терпение позировать достаточно долго. У нее были ее дети, дружба Рэйчел и любовь Хью. Обычно всего этого вполне хватало, чтобы не вспоминать о рубине, о брате и о его жене.
И вот настал этот день. Они с Рэйчел пололи помидоры за конюшней, Джейк и Элеонора спали на одеяле в тени кустов живой изгороди. Вдруг Рэйчел подняла голову и прислушалась.
— Кто-то едет, — нахмурившись, сказала она. У Рэйчел был чрезвычайно тонкий слух, столь же редкостный, как и ее талант находить драгоценные камни. Чтобы попасть в долину, нужно было переехать реку через брод и долго спускаться по дороге, петляющей по склону горы. Еще отец Хью построил деревянный мост на тот случай, когда вода поднималась слишком высоко. Впрочем, хоть через мост, хоть бродом, но с дороги не было слышно приближения машины. Собаки пока молчали, но Рэйчел редко ошибалась.
— Большой грузовик, — добавила она, поднимаясь с грядки и отряхивая вылинявшую рабочую юбку. Длинная коса седеющих волос скользнула по спине. — Встречай, — кивнула она Саре.
Сара тоже встала, засунула толстые рабочие перчатки в задний карман комбинезона и попыталась пригладить пышные волосы, растрепавшиеся во время работы. Обычай требовал чтобы хозяйка дома выглядела прилично, а в теплое время года еще и имела наготове чай со льдом. Сара порадовалась, что у нее в холодильнике припасен целый галлон.
Через несколько минут собаки залаяли. Сара вышла во двор, затененный громадными дубами. По дороге двигался древний грузовик с высоким деревянным кузовом. Вел его юноша, почти мальчик, в кабине было полно детей, а в кузове, вцепившись в боковые стенки, стояли женщины. Обветренные, крепкие — старые и молодые, белые и негритянки; Сара тотчас узнала их. Она помнила их застенчивые лица и простые воскресные платья так, как помнят лица и одежду членов своей семьи. Это были жены фермеров — арендаторов Уильяма.
— Ну, здравствуйте, — удивленно сказала она, когда грузовик, подъехав, остановился и шум двигателя смолк. — Что это вы разъезжаете посреди рабочего дня?
Со скорбными лицами, молча, вылезали они из грузовика. Сара заметила, что у многих заплаканные глаза. Подошла Рэйчел, неся на каждой коричневой руке по ребенку.
— У них несчастье, — шепнула она Саре.
Сара вежливо ждала. Наконец одна из женщин постарше выступила вперед.
— Мы пришли к вам за помощью, мэм. Ведь вы сестра судьи. Мы не знаем, что делать.
— Чем я могу вам помочь, Люси? Что случилось?
— Власти забрали наших мужей. Разломали перегонные аппараты и увезли мужчин.
Сара просто рот раскрыла от удивления. Самогоноварение в горах давно уже превратилось из запрещенного производства в весьма респектабельное хобби. Напитки свободно продавались — если их создатели особенно гордились своим мастерством, и это отнюдь не считалось преступлением, а приравнивалось к народным промыслам, таким, как, скажем, изготовление сувениров из кожи. Власти давно уже перестали охотиться за теми, кто этим занимался, — с тех пор, как Сара была девочкой.
— Но почему? Что произошло? — спросила она.
— Мы ничего не поняли, но они сказали, что наши мужчины должны отсидеть полгода.
— Неправда, мы знаем, в чем дело. — Молодая женщина, едва ли старше Сары, плача, выступила вперед. — Мы никогда слова дурного не сказали о вашем брате, мэм. Он был так добр к нам. Но сейчас он нас предал.
— Не может быть, — поспешно сказала Сара. — Мой брат не мог этого сделать. Он никогда…
— Это его жена, — сказала третья женщина. Кровь отлила от лица Сары.
— Что она сделала?
— Она приехала к нам, словно просто хотела отдать долг вежливости, привезла подарочки — пирожные и всякие вещички. Мы все собрались у Люси, чтобы с ней познакомиться. Тоже с подарками — как обычно, когда судья приезжает нас навестить. Мы принесли ей крепкого, ну, в большой оплетенной бутыли. Мы всегда дарим судье такую. Она расспрашивала, ласково так, как это делается да где стоят перегонные аппараты. Мы ей показали — нам и в голову не пришло беспокоиться. Все вокруг знают, что ничего плохого в этом нет…
— Это было неделю назад, — тихо сказала Люси, — а прошлой ночью нагрянули власти. Мэм, нам не хочется плохо думать про вашу невестку, но что ж тут еще подумаешь.
От стыда и гнева Сара едва слышала сердитое шипение Рэйчел.
— Возвращайтесь домой, — наконец сказала Сара. — Я займусь этим. Обещаю вам.
