не собирался заниматься пустой болтовнёй.
— А теперь слушай сюда, тля безродная. — Встретил я барона фразой, которую скорее можно было ожидать от него самого. Спешащие на уроки ученики замедлились, а охрана академии начала подтягиваться поближе. — Твой сынок был таким же бездарем, как и ты сам. Если у тебя есть какие-то претензии ко мне, то давай просто устроим дуэль до смерти и решим всё там, как настоящие маги. А вот эти истеричные выкрики на улице — это действие достойное лишь самых беззащитных простолюдинов. Так что, согласен устроить дуэль? Или зассал?
Услышав мои слова, барон потерял остатки самообладания. Сейчас место нашего «общения» играло скорее против него самого, так как нас слышало множество свидетелей. И большая часть из них была аристократами, которые не поняли бы открытого проявления трусости со стороны другого аристократа. Особенно, если объектом страха был простолюдин. Так что итог моей провокации был вполне закономерным.
— Я Анджей Белозерский вызываю тебя Завулена Зарницкого на дуэль до смерти здесь и сейчас.
Вообще-то, вызов на дуэль простолюдина был тем ещё анекдотом. Но сейчас я был учеником академии и находился на территории академии, так что меня нельзя было назвать стопроцентным простолюдином. Скорее чем-то средним. А значит, дуэль со мной вполне подпадала под действие императорского закона о дуэлях.
— Я принимаю твой вызов. — Осклабился я. — Но предлагаю провести бой на арене академии, чтобы не допустить жертв среди случайных учеников. Тут много родственников высшей знати.
Барон перестал сверлить меня ненавидящим взором и осмотрелся. Кругом и вправду хватало учеников академии. И если во время дуэли пострадает хоть один из них, это создало бы немало проблем победителю. А так как барон по определению видел победителем только себя, то долго думать не стал.
— Хорошо, идём на арену.
Мы отправились в сторону здания арены, сопровождаемые несколькими охранниками и стайкой учеников. Мы с бароном держали дистанцию в несколько метров, посматривая друг на друга в ожидании внезапного нападения. Но Белозерский не стал опускаться до бесчестного удара в спину и дотерпел до арены. Там нас уже встречали распорядитель арены и его помощник, который обычно исполнял роль судьи во время поединков.
— Господа? — Напряжённо спросил нас распорядитель.
— Дуэль до смерти на вашей арене. — Выплюнул барон. — По правилам империи.
— Вы приняли вызов? — Обратился ко мне представитель администрации академии.
— Да. Но мне нужно уточнение, какие именно правила используются.
— Хм… — Мужчина переглянулся со своим помощником и недовольно зыркнул на барона. — Стандартные правила проведения дуэлей подразумевают разрешение на использование родовых защитных артефактов и артефактного холодного оружия. — Просветили меня.
— Я хочу увидеть эти артефакты. — Уставился я на барона.
Тот вытащил из-за пазухи амулет, а следом извлёк из ножен рапиру.
— Тогда по законам империи я требую право забрать трофеи с тела побеждённого, в том числе родовые артефакты.
Родовыми считались артефакты, принадлежность которых к роду была зарегистрирована в императорской канцелярии. Их нельзя было так просто забрать, так как в случае смерти обладателя они должны были быть переданы наследникам. Но дуэль до смерти была одной из ситуаций, когда подобные артефакты могли сменить своего владельца вполне официально. Так как у меня никаких артефактов не имелось, то по законам империи это давало мне право требовать компенсации в виде трофеев. Естественно, забрать их я мог только после победы.
— Согласен. — Высокомерно ухмыльнулся барон. — Идём на арену.
Не дожидаясь меня, он прошёл вперёд, спускаясь к арене.
— Молодой человек, вы уверены? — Не смог удержаться от вопроса распорядитель арены. — Это барон Белозерский. Не стоит сравнивать его с сыном.
— Всё в порядке. До начала уроков ещё есть время, а дуэль не займёт больше пары минут. Прошу вас лишь внимательно проверить, что у барона нет никаких других артефактов, кроме заявленных.
Собственно, я и так видел, что больше у него ничего серьёзного нет, но мне нужно было содействие со стороны судьи поединка. Стоило продемонстрировать окружающим, что академии была на моей стороне. Как я и предполагал, барону устроили тщательный досмотр, по результатам которого он лишился серьги в ухе и карманных часов. Меня же обыскали простеньким сканирующим заклинанием, которое не нашло вообще ничего, за что можно было зацепиться.
Заняв места на арене, мы уставились друг на друга, ожидая начала дуэли. И если на моём лице гуляла снисходительная улыбка, то рожа барона была перекошена от одолевающей его ненависти ко мне. Я выставил перед собой одну руку, сложив вместе указательный и средний пальцы, а мой противник приготовился создавать заклинания двумя руками. А уж персональный щит у него был активирован ещё с момента нашей встречи на улице.
— Начали! — Выкрикнул распорядитель арены, взявший на себя роль судьи.
Разделявший нас щит погас, и Белозерский тут же кинул в меня какое-то сложное заклинание. Увы, далеко светящийся сгусток магической энергии не улетел, потому что ему наперерез устремился мелкий заряд Ци, выпущенный из моего указательного пальца. Мельчайшая пылинка моей Ци седьмой ступени культивации с лёгкостью развалила ключевой узел магической структуры, и заклинание рассеялось, создав лишь безвредную вспышку света. Сразу вслед за первым заклинанием в меня полетело второе, но результат был тем же.
Каждое заклинание, которое бросал в меня барон, рассеивалось, стоило ему пролететь пару метров. Что самое смешное, с точки зрения зрителей сейчас я не демонстрировал ничего выходящего за программу первой недели обучения в академии. Магические конструкты, создаваемые в бою, были не особо устойчивы. Их можно было разрушить, приложив усилие к точно определённым узлам. Именно это я и делал. Конечно, был ещё такой параметр, как контроль магической энергии. Мой контроль над зарядом энергии должен был быть выше, чем контроль барона над своим заклинанием, но что мог сделать бездарь первой ступени против культиватора седьмой?
Зрители не могли понять, что барон создавал весьма неплохие для его уровня структуры из Ци. Для них всё выглядело так, будто барон Белозерский был неудачником, неспособным даже нормальное заклинание создать. Тот это понимал, бесился, но… ничего не мог сделать. Наконец, бросив бесполезные попытки достать меня точечными заклинаниями, противник попытался создать что-то масштабное, заклинание занимающее объём в несколько кубических метров. Вот только стоило этой ещё не до конца оформившейся структуре выйти за пределы его персонального щита, как… я послал десяток зарядов Ци, после которых заклинание рассеялось словно туман.
Злобно зарычав, барон достал шпагу и кинулся на меня, намереваясь убить врукопашную. Это был позор для аристократа, но сейчас он уже не думал об этом. Вся эта дуэль была для него позором. Всё, что он хотел — это отомстить мне за смерть сына и за то, что после воскрешения тот стал простолюдином.
Увы, надеждам этим не суждено было сбыться. Когда расстояние между нами сократилось до десяти метров, я активировал технику «Поступь Силы». Это была не самая сложная техника, основным плюсом которой был ничтожный расход Ци. Я не мог вложить в неё местную магическую энергию, а потому был вынужден тратить запасы из своего ядра. Эта техника увеличивала действие гравитации на ограниченной площади.
Стоило Белозерскому попасть в зону действия техники, как его бег замедлился, а кости заскрипели в попытке выдержать внезапно обрушившийся на него вес. Вес клинка в руке оказался неподъёмным, что заставило его покачнуться, потерять равновесие и рухнуть за землю подобно мешку с дерьмом. Барон попытался пересилить технику и хотя бы повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, но я уменьшил площадь действия техники, увеличивая силу её воздействия.
Противник замер, распластанный по земле, а я медленно пошёл вперёд. Остановившись всего в шаге от него, я поднял ногу и обрушил её на голову барона. Под воздействием техники Поступи Силы моя стопа с ускорением устремилась вниз и буквально расплескала голову Белозерского, раскидывая мозги в стороны. Заклинание персонального щита сверкнуло лишь на долю секунды, но не смогло остановить меня.
Одновременно я использовал демоническую технику изгнания души в нижние миры. При использовании её на демонах и одержимых она отправляла их обратно в адские миры. А будучи применённой на обычном человеке выкидывала его душу в «демонический загробный мир», где её ждали вечноголодные
