– Уже меньше, чем в первый день.
Он подошёл ко мне вплотную, и я замерла, чувствуя исходящий от его тела жар. У меня не только бёдра ныли, но и ужасно уставали плечи, однако я не хотела говорить ему подробностей.
– Повернись-ка.
– Зачем?
– Потому что я так хочу.
Я медленно повернулась, и, дрожа, замерла под его взглядом. Сейчас уберёт волосы, и… Он убрал. Тёплые ладони сжали поясницу, коснулись ягодиц, чувствительно смяли напряженные мышцы. Ощущение было ошеломительным.
– Если будет неприятно – скажи.
Я могла только кивнуть, облизнув пересохшие губы. Что он делал? Мял меня, словно тесто, и это было так странно, волнительно и стыдно... Внизу живота что-то болезненно вздрагивало, и от этого колени мои подгибались. Неужели мужья ещё и так могут доставлять удовольствие?
– Что это? – вдруг донеслось сзади, и я задержала дыхание. – Откуда?
Он увидел шрамы.
– Прости. Я должна была рассказать. Меня несколько раз ударили кнутом, когда в городе были беспорядки. Я не была их участницей, просто попала под горячую руку…
Я смогла сдержать слёзы и сжалась от его слишком сильного прикосновения.
– Ну-ка повернись ко мне, Нуала.
И это тоже был приказ. Я не хотела возмущаться, и, закрыв руками грудь, встала к нему лицом. И сразу поняла, что он не сердится и не испытывает отвращения.
– Кто бил? Местная охрана?
– Да. Я была в одной рубашке, и всё ещё изображала парня. Если бы они тогда поняли, что я девушка, одними шрамами бы не отделалась…
– Зашивал дедушка. Он был лекарем, но лечил в основном лошадей. Он меня всему научил.
Йан вдруг рассердился и, взяв меня за запястья, заставил опустить руки.
– Перестань уже меня стесняться. Я не животное, всего лишь смотрю на тебя.
– Ты имеешь право… – начала я взволнованно, но он шагнул, касаясь моего тела своим, и сказал:
– Ты принадлежишь мне по закону, Нуала, но ты ещё не моя.
Я чувствовала, как горячая твёрдость касается ног, и ожидала вспышки – яростной и неостановимой. Возможно, это было бы самым правильным для нас обоих… Но Йан медленно обнял меня, притиснул к себе, и внезапно мягко поцеловал в щеку.
– Сейчас тебе не нужен этот страх. Начнёшь бояться, когда я скажу, что жажду тебя.
– Ты сейчас меня не хочешь? – пробормотала я непонимающе.
– Хочу, но не возьму.
Он снова поцеловал меня, и я закрыла глаза. Его щетина кололась, губы обжигали. Он ласкал моё лицо, а потом склонился к шее. Мне не хватало дыхания, и хотелось повторить то, что делали Фрэн и её супруг, но внезапно мужчина отстранился и поплыл прочь.
– Иди грейся, уже темнеет.
Я побрела к костру, уже не заботясь о своей наготе. Он видел всё, что мне хотелось скрыть, так к чему стыдливость? Я чувствовала, как дрожит в груди неутолённое желание. Как много уроков послушания мне давали, как долго втемяшивали в голову, что я не имею права на вольные чувства и тем более желания, но ничего не сказали о том, как справиться с этим настойчивым, властным чувством жажды!
Я не боялась согрешить. Было страшно не совладать с новой судьбой. Я достала гребень и принялась перебирать пряди, с величайшей осторожностью поворачивая голову у огня. Чистые волосы для меня были сущим наказанием: они увеличивались в объёме и совершенно не держались в причёске, но, кажется, Йану нравилось, как я выгляжу.
Неужели эта женитьба – еще одно проклятие? Сердце говорило мне присмотреться к мужу внимательней, и вспомнилось обещание, что я дала дедушке.
И я принесла клятву, но лишь теперь поняла, какой унылой была бы моя дальнейшая жизнь в Городе Невест. Конечно, вознаграждаемый труд был делом хорошим, и служанки не выглядели такими уж несчастными, но разве такой участи пожелал для меня дедушка?
Нет. Он бы предпочел, чтобы я ехала на север с суровым и смелым воином, чтобы там, возможно, обрести новую семью, дом и надежду на счастье. Он бы хотел увидеть внуков, и наверняка принял бы обоих моих супругов, если они были того достойны. А Йан был достоин, это точно.
Я поморщилась от собственной глупости. Вовсе не супруг был виновен в моих страхах и отчаянии, я сама создала их, потому что, забыв о своем обещании, сдалась. После всего, через что пришлось пройти, отдых вдали от жестокостей и страданий мира был мне просто необходим. И вот время вылезти из конуры пришло.
Я впервые за долгое время вдохнула полной грудью. Стало спокойно и уютно внутри себя, и мир показался огромным даже для полета. Хватит прятаться, пора поверить в то, что жизнь полна маленьких радостей! Я буду Йану и Ульфу хорошей женой и постараюсь привыкнуть к неведомым землям. Пусть за Вратами живёт особый холод, и зима царствует там долгих полгода, а всё-таки о северных землях говорили и много хорошего.
Спохватившись, я поискала глазами супруга: Йан мылся, повернувшись ко мне спиной, и был прекрасен. Я начала краснеть, понимая, что смотрю на его ягодицы, но ничего не могла с собой поделать. Выронила расческу, когда он внезапно обернулся, встретился со мной взглядом и подмигнул. Я сама не ожидала, что улыбнусь в ответ, но через несколько мгновений отвела глаза и больше уже к воде не поворачивалась.
– Я в жизни не видел такого количества волос, – сказал он, подходя к костру.
Я подняла голову, и с облегчением отметила, что он снова в своих тонких нижних штанах. Однако исходящая от него сила и страсть чувствовались куда острее, чем тогда в доме. Когда он лежал в ванной, я возвышалась над ним, теперь всё было иначе: Йан смотрел на меня с высоты своего немалого роста, и улыбался уголками губ, отчего внутри у меня что-то тихонько сжималось.
– Мама называла мои волосы гривой, а я всегда жалела, что не родилась кудрявой.
Он опустился на корточки и протянул руку, пропуская пальцы сквозь ворох сияющих прядей.
– Мне нравится.
Я улыбнулась уже более уверенно. Мне снова хотелось зажмуриться, но теперь от удовольствия. Как приятно и легко, оказывается, верить в лучшее! Тем более когда тебя вот так невинно, но решительно ласкает красивый мужчина.
– Я рада, потому что, несмотря на отсутствие кудрей, всегда любила свои волосы. А какой Ульф?
– Внешне мы не слишком похожи – у него тёмно-русые волосы и зелёные глаза. Да и по характеру он более спокойный и рассудительный. Потерпи, скоро сама его узнаешь.
– Прости меня, Йан. За предвзятость. Просто я не ждала, что кто-то решится вызволить меня из клетки, в которую я сама себя посадила.
– Спасибо тебе, – отозвался он. – Я ждал твоего настоящего согласия на брак, и рад, что оно дано так скоро. Я – не самый худший вариант для тебя, – усмехнулся мужчина.
Йан всё время разглядывал меня, и часто улыбался, как будто видел что-то особенное. Такой взгляд я порой замечала у дедушки, когда он принимался вспоминать бабулю: лукавый, ласковый, полный тепла и радости. Чувствуешь его, и сам словно в негу окунулся, утонул в синем омуте заботливого внимания…
