— Кстати о Досмотре. Что за представление ты устроил? Если Анна тебе хоть немножко нравится, ты ведь мог заставить артефакт выдать ложные показания.
— А я ведь планировал именно так и поступить. Но она сама спровоцировала меня.
— Да она вся сплошная провокация! — Арденс вдруг встал и подошел к окну, забросив руки за голову. — Она должна была трястись от страха, сгорать от стыда и прятать глаза. Откуда в ней столько вызова, столько смелости, дерзости!? Вот пусть и несет ответственность за свои решения. Я не собираюсь делать ей поблажки и облегчать ее участь!
— Как скажешь, — Бахтиеор примирительно развел руками, ухмыляясь про себя. Он дружил с Арденсом еще с пеленок и знал, что вывести его из равновесия не так уж и легко. И это правда, что благородным рыцарем главнокомандующий Загорья не был, вот только почему тогда он изменил правила Досмотра и приказал комиссии молчать? Почему сказал ритуальную фразу о чистоте, которая произносится перед началом Отбора, но уж никак не на Досмотре? Хочет поразвлечься за ее счет? Тогда почему сейчас он взвинчен и раздражен, как бывало тогда, когда он знал, что допустил ошибку, но в силу упертости не признавался в этом даже себе?
Глава 6
Утро нового дня выдалось морозным, но солнечным — как раз таким, как я люблю. И тем сильнее ощущалось мое подавленное настроение.
Я боялась выйти из комнаты. Храбрилась как могла, но все равно боялась: ведь все уже знают о моем провальном Досмотре. Еще с вечера в комнату стучались и выкрикивали разные оскорбления, подсовывали под дверь глумливые записки, пока Ребекка не нашла способ повесить в коридоре шоковое заклинание.
Да уж, новости у нас разлетаются молниеносно. А я-то еще надеялась, глупая, прожить спокойно хотя бы полдня.
— Ну как, готова? — соседка терпеливо ждала, когда я наконец соберусь на пары. Она видела, что я специально медлю, но не торопила меня.
— Да, пошли — я кивнула и открыла дверь. Все равно вечно этот момент оттягивать невозможно. Да и позавтракать еще нужно успеть, хотя, конечно, так и подмывало проскользнуть к учебным корпусам самой короткой дорогой, но я дала себе слово, что все насмешки не повлияют на мой образ жизни.
Это было ужасно! Как только мы вышли в общий коридор, надо мной начали насмехаться: кто открыто тыкал пальцем, ржал или обзывался, кто тихо шушукался и косился в мою сторону. В столовой все усугубилось и к нашему столу дружно полетели всякие яства: яблоки, булочки и даже жаренная картошка. Слава Всевидящему, Ребекка была рядом и держала вокруг меня щит. Потом ее терпению пришел конец, и она, нарушая ряд правил Академии и рискуя получить выговор, прилюдно положила одного старшекурсника на лопатки, угрожая оторвать кое-что, без чего мужчина уже того… не мужчина, в общем. После этого стало полегче, но ненадолго: Ребекка ведь не мой личный телохранитель и ей нужно было идти на свои пары.
— Хочешь, я с тобой весь день пробуду? — предложила подруга.
Я благодарно улыбнулась, но покачала головой:
— Спасибо, не стоит. Мне нужно учиться справляться самой. К тому же, от насмешек еще никто не умирал.
— Ну, это еще как посмотреть. Ладно, держись! Вечером увидимся.
Как только Ребекка скрылась за поворотом, ее щит лопнул, как мыльный пузырь, — что ж, теперь я могу рассчитывать лишь на свои силы.
Насмешки сыпались на меня градом, но я упорно шла к аудитории, игнорируя их и не позволяя себе вслушиваться в оскорбления. Я шла словно в тунелле, плохо разбирая дорогу, как вдруг услышала… Нет, не услышала, скорее почувствовала стремительное приближение ко мне некоего предмета. Резко обернулась — как раз вовремя, чтобы увидеть, но слишком поздно, чтобы отбить летящий прямо мне в лоб булыжник, размером со страусиное яйцо. Да таким и убить можно!
Я успела лишь зажмуриться и… Ничего! Только, кажеться, кто-то крикнул "Пригнись!".
Сглотнула и с опаской приоткрыла глаза — камень завис в каком-то миллиметре от моей головы. Резво отошла в сторонку, боковым зрением отмечая, что Франк — негласный "король" Академии и лучший адепт боевого факультета — стоит с вытянутой вперед рукой, потом парень руку опустил — и булыжник с прежней скоростью, со свистом полетел дальше, пока не врезался в старинную гипсовую скульптуру. Бабах — и Непорочная дева (как символично совпало) с треском разлетелась во все стороны.
Я ошалело огляделась вокруг: множество спудеев ошеломленно замерли, испугавшись не меньше моего. Выделялись среди них двое: Франк Моргенштайм — тот, что спас меня, и незнакомый мне коренастый парень в форме первокурсника — этот, похоже, являлся виновником происшествия.
От пережитого стресса у меня совершенно отключились мозги, и я залепила крепышу-первокурснику звонкую пощечину. Первокурсник же с головой тоже был не в ладах — не знаю, по жизни или это у него день такой особый — он ответил мне тоже пощечиной, но его-то ладонь больше на лопату смахивала… Но тут я уже среагировала вовремя и увернулась. Хотя, могла не уворачиваться: кулак снова застыл в воздухе, не достигнув цели. В этот раз причина была абсолютно материальной: его перехватил Франк — вот уж у кого реакция мгновенная. А в следующее мгновенье уже кулак Моргенштайма просвистел в воздухе и достиг цели — раздался хруст и крепыш-первокурсник отлетел на полметра и кубарем свалился на землю.
Наверняка у него сломана челюсть… Проклятый Урх, за это Франку точно влетит!
Как будто прочитав мои мысли, возле стонущего задиры и Моргенштайма материализовались красные конверты — вызов к ректору "на ковер". Зеваки тут же вспомнили, что скоро начнется первая пара и заспешили прочь.
— Всем стоять! — вдруг взревел Франк так, что содрогнулась даже я. — Анна — моя девушка. Чем мы с ней занимались на каникулах — никого не касается. И если я услышу, что кто-то хотя бы косо посмотрел в ее сторону — глаза выколю и развешу на сосне в праздник Прощания с зимой. Это всем ясно? А теперь прочь!
Все мигом испарились, я же осталась стоять, как вкопанная.
— Твоя девушка!? Какого Урха ты творишь!? — возмутилась я. Казалось бы, мне бы радоваться неожиданному защитнику, ведь он действительно меня спас. И не только физически! Он поставил под удар репутацию свою и всего рода, взял на себя ответственность за то, к чему на самом деле был непричастен. Для такого заявления нужно иметь куда больше смелости, даже героизма, чем для простой физической расправы над обидчиком.
Я была очень благодарна Моргенштайму, но все во мне протестовало против слов парня. И, естественно, я не могла не задаться вопросом: зачем ему так рисковать ради меня, мы ведь практически не знакомы?
Франк Теодор Моргенштайм совершенно заслуженно считался королем Академии. Он был из богатого рода аристократов, если не ошибаюсь, пятом в древе престолонаследия. Красив, даже очень — по нему сохли почти все девушки от первого до последнего курса. К тому же, Моргенштайм был умен и силен, он лидировал в рейтинге почти по всем предметам и считался лучшим магом-боевиком Академии. Парень всегда был в гуще событий, ни одно значимое происшествие не обходилось без его участия. Он был сердцеедом, но и сам регулярно в кого-то влюблялся, то и дело участвуя и побеждая в дуэлях.
