Каролина стала делать какие-то знаки, показывая на себя и качая головой.
— Ты хочешь сказать, что это писала не ты?
Она энергично закивала.
— Тогда кто?
Она снова произнесла что-то одними губами, и он снова не понял, но, видимо, это и не предназначалось для понимания.
Блейк устало вздохнул и подошел к окну глотнуть свежего воздуха. Невозможно поверить, что она не умеет разборчиво писать, а если действительно не умеет, то кому принадлежит тетрадь и что означают слова в ней? Она сказала — когда еще могла говорить, — что это всего лишь набор слов, но, конечно, солгала. Значит…
Он остановился, потому что его осенило.
— Напиши алфавит, — потребовал он.
Каролина заморгала и удивленно посмотрела на него.
— Сейчас же! — прорычал он.
Она нахмурилась и принялась за дело.
— Что это? — спросил Блейк, держа в руках цилиндрическую подставку для перьев, которую обнаружил на подоконнике.
— Вода, — беззвучно произнесла она. Странно, что иногда ему удавалось понять ее.
Он нахмурился и поставил подставку обратно на подоконник.
— Даже дураку ясно, что дождя не будет.
Она пожала плечами, словно хотела сказать: «А мне нет».
— Готово?
Она кивнула, стараясь выглядеть одновременно раздраженной и усталой.
Блейк подошел к Каролине и взглянул на лист бумаги.
М, Н и О были вполне различимы, и даже С он смог бы разобрать, если бы на карту поставили его жизнь, но все остальное…
Он вздрогнул. Никогда. Никогда больше он не станет рисковать жизнью и здоровьем ради родной Англии. Он дал себе слово бросить эту работу, но в военном министерстве его уговаривали и убеждали до тех пор, пока он не согласился взяться за это последнее дело. Ему сказали, что он живет неподалеку от Борнмута и сможет следить за домом Пруитта, не вызывая подозрений. В министерстве настаивали, что этим должен заняться именно Блейк Рейвенскрофт.
Никто другой не справится с такой задачей.
В конце концов Блейк сдался. Но он и представить не мог, что придется возиться с ненормальной шпионкой-полуиспанкой с самым плохим в мире почерком.
— Я хотел бы встретиться с твоей гувернанткой, чтобы убить ее.
Мисс де Леон издала странный звук, и на этот раз Блейк не сомневался, что она смеется. Для пойманной шпионки она проявляла завидное чувство юмора.
— Значит, так, — произнес он, указывая на нее пальцем. — Сиди смирно.
Она зажала рот рукой и глупо посмотрела на него, словно хотела сказать: «А куда я могу уйти?»
— Я сейчас вернусь. — Он вышел из комнаты и чуть не забыл запереть дверь. Черт! Он стал терять бдительность. А все потому, что она не похожа на шпионку! Она была какая-то не такая. Большинство людей, с которыми сводила его работа, делали вид, что слишком много повидали в жизни. Но эти сине-зеленые глаза — если не считать, что они покраснели от бессонной ночи, — они.., они…
Блейк сжал кулаки и заставил себя выбросить эти мысли из головы. Какое ему дело до ее глаз? Какое ему дело до любой женщины на свете?
* * *
Четыре часа спустя он уже был готов признать поражение. Он силой влил ей в рот четыре огромные чашки горячего чаю, но эта мера не привела ни к какому заметному результату. Она только бешено замахала на него руками, что он в конце концов истолковал как «Выйдите из комнаты, мне нужно на горшок!»
Но голос к ней не вернулся, или скорее всего она слишком умело притворялась.
Блейк на всякий случай еще разок попробовал вручить ей перо и чернила. Ее рука двигалась с изящной проворностью, но каракули, которые она оставляла на бумаге, больше всего походили на следы птичьих лап.
К тому же, чертова кукла, она, похоже, пыталась пробудить в нем любовь. И что хуже всего, ей это удавалось. Пока он досадовал, что бездарно потерял полдня, Каролина сложила из исписанного листа бумаги что-то наподобие птицы и бросила в него. Птичка взмыла в воздух, Блейк увернулся, и бумажная игрушка плавно опустилась на пол.
— Неплохо, — произнес Блейк, невольно восхищаясь ее ловкостью. Ему всегда нравились такие безделушки.
Каролина горделиво улыбнулась, сложила из другого листа бумаги еще одну птичку и бросила в окно. Блейк знал, что ему следует рассердиться на то, что она тратит его время, но ему хотелось посмотреть, далеко ли улетит ее птичка.
Он поднялся из-за стола и подошел к окну — как раз чтобы увидеть, как та нырнула в кусты роз.
— Она, наверное, сломала бутон, — сказал Блейк, оборачиваясь к Каролине.
Она с досадой взглянула на него и направилась к окну.
— Ты видишь ее? — спросил Блейк.
Она отрицательно покачала головой.
Блейк придвинулся ближе.
— Вон там, — сказал он, указывая пальцем, — в кустах роз.
Она воинственно подбоченилась и язвительно посмотрела на него.
— Пытаешься передразнивать мои розы?
Каролина сделала пальцами движение, словно резала ножницами.
— Ты думаешь, их нужно подрезать?
Она решительно кивнула.
— Шпионка-садовод, — усмехнулся он. — Когда-нибудь кончатся эти чудеса?
Каролина поднесла ладонь к уху, давая понять, что не расслышала, что он сказал.
— Полагаю, с цветами ты обращаешься лучше, чем с пером и бумагой, — саркастически заметил он.
Она кивнула и снова выглянула в окно, чтобы еще раз посмотреть на розы. Блейк в задумчивости тоже наклонился к окну, и они столкнулись. Он схватил ее за руки, боясь, что девушка упадет.
И тут он совершил ошибку: посмотрел ей в глаза.
Чистые, ясные и.., такие манящие.
Блейк наклонился чуть ближе, непреодолимо желая поцеловать ее. Она приоткрыла рот, и легкий возглас удивления сорвался с ее губ. Он придвинулся ближе. Он хотел ее.
Он хотел Карлотту. Он хотел…
..
Карлотта.
Черт, как он мог хоть на секунду забыться? Предательница. Начисто лишенная жалости или угрызений совести.
Он оттолкнул ее и направился к двери.
— Это больше не повторится, — сухо произнес он.
Ошеломленная, она не двинулась с места.
Блейк мысленно выругался, вышел из комнаты и, с силой захлопнув дверь, запер ее на ключ. Что он собирался с ней сделать, черт возьми?
И главное, что он собирался делать с собой? Он тряхнул головой и сбежал вниз по лестнице. Он смешон. Его не интересуют женщины, разве только для удовлетворения животного инстинкта, но даже для этого Карлотта де Леон не подходит.
