всё?
– Когда у меня всё будет, тогда я об этом и подумаю. – усмехается Матвей. – И дело здесь не только в бабках. Швырять лямы в фонды – это не та благотворительность, которая людям нужна. Помочь кому-то лично, какой-нибудь ерундой вроде запаса дров на зиму, поверь, в этом больше человечности.
Я раздумываю над его словами и над тем, что я сама видела в своей жизни. О чем мечтала. Всё это теперь мне больше напоминает расплывчатые рисунки акварелью на бумаге.
В моих мечтах никогда не было конкретики. Более того, смысл жизни я видела в открытии «какого-нибудь» фонда помощи. А может быть он прав? Что если свои мечты нужно облачать во что-то более конкретное?
– Чем ты занимаешься? – вопрос слетает с губ так внезапно, что я бы даже не удивилась, если бы он не ответил.
– Разным, – туманно произносит он, – в машинах люблю ковыряться, тут в Копылово сервис есть, здесь в деревне тоже могу подхалтурить.
– Только это? – спрашиваю удивленно. Я не сильна в местных зарплатах, но кажется, ему бы не хватило этих денег на покупку машины..
– Разным, Лиза, – вновь усмехается он, обрубая моё любопытство. – Где тебя высадить?
Я не заметила, что мы уже свернули в Ведьмин тупик и сейчас подъезжаем прямо к дому Юльки.
– В самом конце, пожалуйста.
Матвей кивает и проезжает ещё несколько метров, останавливаясь там, где асфальт обрывается.
– Пока, – бросаю я, открывая дверь, но Матвей меня останавливает.
– Будь с ним поосторожнее.
– С кем?– искренне не понимаю я.
– С обоими.
Я могу поиграть в дурочку, но и так понятно, что он имеет в виду Сережу и Олега.
– Они ведь твои друзья, – удивляюсь я.
– И останутся ими, – подтверждает он, – но я не ты.
Ещё несколько секунд мы смотрим друг другу в глаза, прежде чем я неуверенно киваю, а он дарит мне легкую полуулыбку.
– Увидимся, Лиза.
**
– Где ты была?!
Мама налетает на меня прямо с порога, и я с ужасом пытаюсь понять, что же такого произошло.
Да нет, все в порядке, время всего около шести вечера, а ни о каком «отбое» мы не договаривались.
– С ребятами, на озере, – осторожно отвечаю я, пытаясь протиснуться мимо неё к лестнице.
– Сегодня никаких гулянок!
Огромные глаза мамы налиты кровью, мне кажется ещё чуть-чуть и укладка на идеально окрашенных белых волосах зашевелится, превращаясь в гадюк.
– Ты чего? – я всё ещё силюсь понять, что могло вызвать такой поток гнева.
– По деревне про тебя слухи ходят уже! Что ты шатаешься! Соседки на тебя жалуются! Я сказала никаких гулянок!
Кажется, последний раз в таком состоянии я видела её, когда она заподозрила отца в измене. Обычно же мама просто отдает приказы железным тоном генерала, так, что в принципе крика и не требуется.
– Мам, я ничего такого не…
– Я сказала нет! Кто тебя подвозил сейчас? – голубые глаза метают молнии, а руки сложены на груди.
– Мальчик один знакомый, – тут уже я начинаю раздражаться. Говорить с ней о Матвее мне отчаянно не хочется.
– Мальчик, значит, – выплевывает она презрительно, – эти мальчики тебе не пара, Лиза. Сиди дома и готовься к поступлению.
– Но ты сама буквально выпихивала меня на улицу! – возмущаюсь я, сама незаметно переходя на крик.
– Я не думала, что соседки потом будут ко мне домой приходить с жалобами на тебя! Это только лишний раз доказывает, что ты просто неспособна отвечать за свои поступки!
– Кто тебе сказал?! Что?!
– Тетя Аня, возле дома которой вы вчера пиво пили! Алкоголичка! Вот уж не думала, что так тебя воспитала!
От несправедливости происходящего мне хочется одновременно смеяться и плакать.
Да в этой деревне и шагу ступить нельзя, чтобы про тебя не рассказали какой-то чуши! Несправедливой чуши, при чем, полного бреда.
Какая-то тетя Аня, которую я даже знать не знаю, оказывается следила за нами изо окна, пока мы сидели возле дома Олега. Конечно же, у этой «разумной» женщины не хватило здравого смысла понять, что кто-то мог и не пить вовсе. Или, что это была кола, например. Деревня.
Скорее всего, она не только на меня жаловалась, а прошлась по всем родителям, вот только моя мама не из тех, кто игнорирует слухи. С самого раннего детства меня наказывали за вещи, которых я не совершала, стоило только кому-нибудь из учителей или одноклассников пожаловаться, я тут же огребала.
Привело это в итоге к переводу в частную школу, где я была более чем обособлена от внешнего мира. В принципе, как и от ребят. Мамины истерики в итоге привели меня к мысли, что проще вообще ни с ем не общаться, чем потом пожинать плоды дружбы с жалобами.
– Никуда, Лиза. Сиди дома!
– Это мы ещё посмотрим. – взлетаю по ступенькам, сама удивляюсь собственной смелости.
Никогда я не разговаривала с матерью подобным тоном.
Похоже, она тоже опешила, потому что последнее слово остается за мной. Небывалая роскошь.
**
«Через час ребята зовут, идём?»
Смс от Юльки на мою нокию приходят с громким писком, и я поспешно отключаю звук, подозревая, что мама бдит на первом этаже.
«Сегодня вряд ли, устала»
Подумав, отправляю я.
Пусть я и показала характер, но смелости удрать от мамы не хватает. Она и силой может заставить меня остаться, с неё станется.
Пройти незамеченной точно не получится – выход из дома только один, а моя комната слишком высоко, чтобы я могла выпрыгнуть, и уж тем более влезть потом обратно. Ещё препятствие в виде высоченного забора и скрипучей калитки.
Нет, сегодня однозначно ничего не выйдет.
От этой мысли я в бессилии валюсь на старенькую кровать, а пружины ноют, словно желая прогнать меня подальше. Я бы и рада…
– Лиза, иди кушать!
Это папа, который целыми днями возится с постройкой бани. Он всегда был очень деятельным, я не удивлена, что он и тут организовал себе досуг, чтобы не бездельничать. Ну и поменьше общаться с женой… Теперь я понимаю его поздние возвращения с работы. Пожалуй, я бы тоже держалась ото всего этого подальше.
Живот урчит, и я понимаю, что ничего не ела с самого утра. Гордость не позволила мне спуститься к холодильнику после возвращения, а потому сейчас я всё-таки решаюсь выйти из убежища.
Мамы, к моему удивлению, нет. Папа сидит за столом один, смотря в экран телевизора и жуёт помидоры с горячим шашлыком.
От аромата свежеприготовленного мяса у меня тут же начинается слюноотделение, и я плюхаюсь на стул, предварительно взяв себе тарелку
