собственный вопрос. — Ты донор?
— Считай, что у меня нет дара вовсе.
— Надо полагать, так и есть, раз тебя даже в школу не взяли!
— Да не нужна мне эта школа, чего ты привязалась?
— Кем ты будешь, неудачник и неуч! — я вдруг поняла, что почти дословно цитирую проникновенную речь Коссет для её сына. — Без школы у тебя нет будущего!
— У меня и так, и так его нет, — почти примирительно произнёс глист. — Ну, а ты кем хочешь стать?
— Я после школы поступлю в КИЛ!
— Это что ещё за зверь?
— Ну ты и неуч. КИЛ — колледж для изысканных леди, самое престижное высшее учебное заведение для обладающих даром!
— Можно подумать, на платной основе туда поступит любой дурак. Точнее, любая дура.
— Завидуешь, потому что денег нет? Я вообще поступлю по гранту, бесплатно, понял?! — прорычала я, хотя, сказать по правде, до этого момента действительно собиралась поступать платно — не убиваться же на контрольных из-за такой ерунды, как бесплатное обучение, нужное всяким «одарённым» нищебродам. — Я поступлю сама, безо всяких денег, на факультет артефакторики, а потом буду работать в Сенате!
— Ой, такого будущего мне точно не нужно! — презрительно скривился глист, основательно так скривился, от острого подбородка до высокого лба. — Сдался мне этот протухший Сенат и его насквозь гнилые якобы лидеры! Все они говорят одно, а делают другое, и думают при этом только о собственном кошельке.
— Конечно, куда уж им, «чернь вечно грязь швыряет в небеса, но та чернит их лица без конца», — вот уж не думала, что в памяти осталось что-то из школьной программы. — Придурок!
Я схватила первое, что попалось под руку — злосчастную соломенную шляпу, и со всей силы швырнула её в ухмыляющегося глиста. Тот поймал её без особых проблем — реакция у него была отменная, и неожиданно сжал в руках. Отступил на шаг, и мне снова показалось, что кожа его лица светится, фосфорицирует в темноте, а пальцы почти жадно ощупывали ребристую поверхность шляпки, как будто он был слеп.
— Так-так-так, малье Флорис, — глухо произнёс он, хотя до этого говорил самым обычным голосом. — Хотите поступить в свой КИЛ по гранту, в Сенат пойти работать? А ведь для этого требуются отличные знания и безукоризненный нравственный облик…
В этот момент мне стало и не до злости, и не до любопытства. Слишком уж страшный, безжизненный был голос у мальчишки. И лицо — какое-то окаменевшее, мёртвое.
— А ведь всего несколько дней назад ты писала контрольную работу по лайгону, и наделала столько ошибок, что подговорила своих подруг устроить перепалку… нет, даже драку, чтобы отвлечь учительницу. Подругам попало, но зато великолепная малье Флорис исправила часть ошибок… в тех словах, что успела нацарапать у себя на манжете. Прошу прощения, вы полностью достойны работы в Сенате. Вы просто созданы для неё, с такими-то моральными принципами.
— Замолчи! — выкрикнула я, чувствуя, как снова горит лицо, и снова из-за него. — Всё не так, замолчи!
Шляпы в руках уже не было, и я толкнула его в плечо, почти с предвкушением ожидая, что он толкнёт меня в ответ. Но черноволосый глист внезапно закатил глаза и свалился спиной прямо на клумбу за скамейкой.
Я наклонилась и выхватила шляпу у него из рук. Парень не шевелился, а на его лице, несмотря на ночную прохладу, поблёскивали крошечные бисеринки пота.
— Эй, — окликнула я.
Его ноги оказались на скамейке, голова покоилась в примятых стеблях.
— Дурацкий розыгрыш, и это, и до этого. Вставай.
Он не пошевелился.
— Откуда ты узнал… всё это? Ты просто не мог этого знать!
Молчание. А ведь мама говорила, что он болен…
— Вставай немедленно!
Я преодолела себя, наклонилась и потянула его за рукав. Тонкая рука показалась мне тяжёлой, как каменная. Я отпустила ткань — и рука упала, безвольно, точно мокрый пеньковый канат.
И вот тогда я закричала, заорала, где-то в глубине души ещё надеясь, что он вот сейчас поднимется, и всё, всё будет нормально.
Мама, мамочка, пусть он поднимется и всё будет нормально!
* * *
Родители против ожидания не стали меня ругать, вообще ни слова мне не сказали, просто отправили в свою комнату, а примерно через час пришёл наш семейный целитель маль Сумус. К тому времени я уже прекратила плакать и, притихшая, но не смирившаяся, сидела на кровати. Коссет сердито вязала в уголке, выражая своё недовольство сердитым сопением и показательным игнорированием существования вздорной подопечной. Старичок Сумус выглядел заспанным, но деловитым — засучил рукава, обработал руки каким-то принесённым в небольшом сундучке раствором.
— Ну-с, неугомонная малье, показывайте, что у вас болит!
Я вытянула опухшую лодыжку и несколько минут молча наблюдала, как целитель наносит на повреждённую конечность какую-то жирную густую мазь, пахнущую отчего-то прелыми водорослями, а потом торжественно прикрывает глаза и обхватывает мою ногу ладонями. Знакомое покалывающее тепло разливалось по коже, проникало под кожу, отдавалось вибрирующими волнами в пятку и колено. Я не знала подробностей работы целителей, только то, что они сочетали воздействие чистого чаровства и различных снадобий и зелий для большей эффективности.
— Маль Сумус… — начала было я, и Коссет немедленно напряглась и отложила вязание. — Маль Сумус, вы же лечите только одарённых?
— Ну разумеется, малье Хортенс! Неужели вам не рассказывают об этом в школе?! Нынешнее образование никуда не годится. Только благой дар способен отозваться на мой дар, это же элементарные основы!
— Нет, я знаю это, — торопливо ответила я. — Людей без дара лечат лекари!
— Именно! Кустарными способами, ох, бедные создания! Если бы на моём месте был какой-нибудь малообразованный лекаришка, ваша прелестная ножка заживала бы минимум несколько дней, причиняя немало хлопот и огорчений, но со мной вам не о чем беспокоиться…
— А мальёку Эймери тоже вы помогли? — спросила я, а Коссет резко поднялась со своего места.
— Всего доброго, маль Сумус, спасибо за заботу!
— Ох уж эти проказливые девчонки! — старичок шустро засобирался, но я не собиралась отпускать его так просто:
— Маль Сумус, вы помогли… мальчику?
— Какому мальчику? — целитель уставился на меня с искренним недоумением.
— Мальчику, который…
— Этот мальчик — неодарённый, — вмешалась Коссет. — К тому же с ним уже всё хорошо, во вмешательстве маля нет никакой необходимости. Доброй ночи!
Она едва ли не силой выпихнула недоумённо покачивающего головой целителя из комнаты и собиралась выйти сама, а я вцепилась в её рукав.
— Подожди! Как это неодарённый?!
"Считай, что у меня нет дара вовсе"…
— Я хочу спать, время за полночь, это вы можете завтра спать до обеда! — отбивалась Хортенс, но я не
