Корабль внезапно резко накренился на большой волне, сильно взбудоражив желудок Елены. Она еле успела добраться до ночного горшка, прежде чем ее вывернуло. Когда ее желудок успокоился, она снова села, покраснев от смущения и не решаясь смотреть Эррилу в глаза.
Стендаец слегка отодвинулся.
— Чтобы обрести походку моряка, нужно время, — проговорил он в утешение.
— Не нужна мне походка моряка. Я надеюсь, что Сладчайшая матерь скоро дарует мне желудок моряка.
— Я принесу тебе немного воды и сухарей. Это помогает. О Джоахе можно будет и потом поговорить.
Эррил повернулся, чтобы уйти, но Елена остановила его.
— Нет, беспокойство Джоаха слишком далеко зашло.
Елена вдруг почувствовала, что устала от тайн. Кому доверять? В этом не было смысла, но она хотела разрешить все загадки до отплытия. Поскольку ее желудок вроде бы немного успокоился, она собрала в кулак всю решимость и вновь заговорила:
— Эррил, Джоах не доверяет тебе. Он видел сон, в котором ты меня предал.
Эррил развернулся к ней. Его взгляд переполняли гнев и боль.
— Что? Что за глупости?
— Он считает, что его сон был сплетением, предсказанием будущего, — Елена рассказала все, что говорил ей Джоах накануне утром.
— И он с помощью посоха воспользовался черной магией? — спросил Эррил, нахмурившись.
— И с помощью слов из сна, — добавила Елена. — Так что теперь ты знаешь, почему он так уверен в истинности этого сна.
Эррил покачал головой.
— Посох — талисман злых сил. Я бы никогда не счел черную магию доказательством чего-либо. Темными искусствами можно одурачить даже самый искушенный разум.
— Но как нам убедить в этом Джоаха?
— Не знаю. Я мало знаком со сплетениями снов, но Флинт и Морис в этом разбираются. Надо рассказать им о сне твоего брата.
Елена поморщилась. Она уже предала доверие брата, раскрыв его тайну Эррилу, и ей не хотелось предавать его снова, но сон Джоаха необходимо было проверить как-то еще, не только с помощью черной магией. Она кивнула в знак согласия.
— Я попрошу Мориса вечером привести Джоаха на корабль, и тогда мы со всем этим разберемся, — подвел итог Эррил и повернулся к двери. Выходя из каюты, он добавил: — Хорошо, что ты мне рассказала, Елена.
Дверь закрылась. Елена принялась разглядывать поверхность деревянных досок. Прав ли стендаец? Хорошо ли, что она не оправдала доверия Джоаха? Она закусила губу, и ее опять начало подташнивать, но на этот раз не только от качки. С каких пор ее доверие Эррилу оказывается сильнее доверия собственному родственнику? Она вспомнила, с каким лицом Джоах в первый раз заговорил о своем недоверии к Эррилу и заставил ее пообещать ему хранить его секрет. Беспокойство и любовь в глазах — безусловное братское доверие.
Елена снова рванулась к ночному горшку.
* * *
— Стой на месте, путник! — рявкнул стражник. Он стоял на стене, наполовину скрытый каменным парапетом.
Мишель отвела коня на несколько шагов назад, чтобы лучше разглядеть стражника. Фардайл настороженно стоял рядом с конем. Похоже, он чувствовал напряжение Мишель.
Женщина-воин переночевала в Греймаршской гостинице и выехала с первыми лучами солнца, зная, что в Порт Роул лучше приехать засветло. То, что южные ворота города оказались закрыты и заперты, ее крайне удивило. Перевалило за полдень, но солнце еще высоко стояло над горизонтом, а в этом городе, известном развеселой ночной жизнью, южные и северные ворота если и запирались, то не раньше, чем взойдет луна. Двухъярусная каменная стена, которую жители прозвали Болотной стеной, окружала почти весь город, за исключением окраин, выходивших на залив. Стена была построена не для того, чтобы защищать город от грабителей, а просто в качестве каменной преграды между городом и ядовитыми обитателями окрестных болот. Так что ворота редко закрывались и еще реже охранялись. Жителям Порт Роула не нравилась мысль о том, что, если придется бежать, на пути может оказаться запертая дверь.
Мишель откинулась в седле.
— У меня дело в городе, — объявила она. — Почему ворота заперты?
— Какие дела у тебя в Порт Роуле? — откликнулся стражник. Это был полный мужчина, который, похоже, быстро просаживал свои тяжким трудом заработанные медяки на эль и добрую еду. От правого уха к носу шел глубокий шрам — скорее всего заработанный в тех же тавернах. — Какая каста поручится за тебя?
Его вопрос изумил Мишель. В Порт Роуле никто никогда не спрашивал другого о его делах, если хотел дожить до вечера. Любопытство в Порт Роуле не сочеталось с хорошим здоровьем.
— Какое дело городскому гарнизону до моих дел? — грозно поинтересовалась она.
— После того, как позавчера утром на пристань было совершено нападение, все, кто желает въехать в город, должны быть зарегистрированы, и за них должна поручиться одна из шестнадцати городских каст, — ответил стражник.
— Для меня это новость, — вздохнула воительница. — Меня наняли в качестве проводника несколько путешественников, которые должны прибыть в этот город, и я должна встретиться с ними.
— Наемный проводник? — стражник, похоже, сверился со списком, лежавшим около его локтя. — Значит, что ты проходишь по ведомству касты наемников. После въезда в город тебе нужно будет сразу же зарегистрироваться у начальника касты и встать под его начало.
— Я не принадлежу ни к какой касте. Мне нужно только…
— Тебя отправят в тюрьму, если обнаружат на улицах без соответствующих бумаг.
Мишель нахмурилась. Подобные требования противоречили всему, что представлял из себя Порт Роул. Право любого человека на анонимность было одним из неписаных правил торговли в этом портовом городе. Нападение одержимых рыбаков потрясло город сильнее, чем предполагали Флинт или Эррил. Прищурившись, она прикинула свои возможности. Она подозревала, что новые законы были введены не для безопасности и защиты граждан, а просто в качестве нового способа вытрясти из путешественников взятки и пошлины.
— Хорошо, — согласилась она. — Открывай ворота!
Человек кивнул и дал сигнал кому-то внизу. Ворота со скрипом поползли вверх. Как только они поднялись достаточно высоко, Мишель приказала коню двигаться вперед. Фардайл последовал за ней, держась в тени коня.
За воротами стояли еще два стражника. Тот, что оказался ближе к волку, отступил на шаг и потянулся к мечу.
— Если поранишь моего пса, не успеет он взвыть, как я тебе брюхо проткну, — предупредила Мишель.
Воин оставил меч в покое и отступил еще на шаг, пропуская Фардайла.
Второй стражник откашлялся. У него были кривые ноги моряка, но отсутствовала левая рука, а лицо было мрачным, так что, похоже, травма лишила его возможности достойно работать на корабле. Теперь он зарабатывал медяки, берясь за любую доступную работу, вроде охраны городских ворот.
