— Я тоже пойду, — Бертон встал. — У меня важные дела.
Аллен ничего на это не сказал, лишь проводил его взглядом до двери. Усмехнулся с горечью и разжал кулак. При ярком свете спальни бисер на браслете вспыхивал кровавым огнем. Глупцы…
Аллен рванул к окну, распахнул его. Замахнулся, собираясь зашвырнуть метку невесты куда подальше, а вместе с ней выбросить и ее хозяйку из сердца, но не смог. Рука безвольно повисла вдоль тела.
Не смог…
* * *
Я долго приходила в себя. Глаза открывались тяжело, а во рту пересохло. Да и тело горело, будто у меня температура. Единственное, что могла уловить: приятный цветочный аромат, нехарактерный для тюремной камеры. Наконец разомкнула веки и попыталась осмотреться. Белый потолок с лепниной, дорогая позолоченная люстра, стены отделаны голубым шелком, окно приоткрыто и ветерок колышет полупрозрачные занавески. Обстановка напоминает дворцовую… Дворец? От озарившей меня догадки я подхватилась и села на постели, большой и мягкой, к слову. От резкого движения закружилась и загудела голова, но я почти не обратила на это внимание. Неужели Аллен вернул меня? Поверил и приказал освободить? Только почему тогда комната другая?..
— Мари? — позвала я. Голос мой звучал слабо и хрипло. — Крис?
Но вместо моих служанок в спальне появилась незнакомая блондинка с высокой гулькой на макушке.
— Вы уже очнулись, госпожа? — поинтересовалась она, при этом близко не подходила, будто побаивалась.
— Кто вы? — меня тоже насторожило присутствие незнакомки.
— Я сейчас позову господина, — быстро отозвалась та и сбежала.
Господина? О ком она? Теперь я разволновалась не на шутку. Где я? В чьем доме и как здесь оказалась? Я откинула одеяло и попыталась подняться, но слабость не дала мне ступить и шагу, пришлось присесть обратно на кровать. Только сейчас я заметила, что на мне ночная сорочка, из тонкого батиста и дорого кружева. Значит, меня еще и переодели? От этой мысли стало неприятно и немного унизительно. Надеюсь, это хотя бы делала та блондинка, а не «господин». Но мыть меня точно не мыли: кожа уже сильно шелушилась, требуя воды. Похоже, вечернюю ванну я пропустила…
— Линэль? — дверь широко распахнулась, и порог переступил Изумрудный Король.
— Бертон? — вскрикнула я ошеломленно, а опомнившись, схватила одеяло и попыталась прикрыться им.
— Ты уже очнулась? — он бросился ко мне. — Как себя чувствуешь?
— Нормально… Вернее, странно… — я все еще была сбита с толку. — Постойте! Что происходит? Я ничего не понимаю! Я опять во дворце, да? Как здесь оказалась? И где Аллен?
— Аллена здесь не может быть, — Бертон, ничуть не стесняясь, сел около меня прямо на кровать, — потому что мы сейчас находимся в моем дворце, в Эгирине, столице Изумрудных Долин. И ни единая душа не знает, что ты здесь, кроме меня, преданных мне гвардейцев и Таисы, твоей новой служанки. Ты ее уже видела.
— Я ничего не понимаю… — прошептала я снова.
— Я похитил тебя из тюрьмы, — ошарашил меня Бертон следующим признанием.
— Похитил? — мои глаза округлились. — Из тюрьмы? Тогда тот сон, что сморил меня, был неслучайным?
— Мне пришлось использовать кое-какую нестандартную магию, — Бертон лукаво улыбнулся. — Да еще и вплести в нее чуток запретного заклинания, чтобы отвлечь от себя подозрения. Уверен, все в Рубиновых Скалах думают, что это сделал кто-то из марег.
Услышав о марегах, я внутренне сжалась. Посмотрела на Бертона с опаской:
— Зачем вы так поступили, Ваше Величество? Вы же знаете, кто я. Вас это не пугает? Не беспокоит? Я вам не отвратительна?
— Нет, — улыбка по-прежнему играла на губах Бертона, — я ведь люблю тебя.
Ну вот, опять… Я отвела глаза в сторону. И что прикажете с этим делать? Поблагодарить за спасение?
Но Бертон заговорил дальше сам, продолжая удивлять своими признаниями:
— Я не сегодня узнал, что ты русалка. Понял еще раньше. Твой страх воды заинтересовал меня еще в первую нашу встречу. Потом, по дороге в Алпанит, ты попросила помочь искупаться в море. Не совсем обычное желание для девушки-гриона… Сейчас ты можешь поколотить меня, — он усмехнулся, — но я все же скажу правду. Я обманул тебя тогда и все-таки подсмотрел, как ты плаваешь.
— Что? — я вспыхнула от стыда и одновременно возмущения. — Но вы же обещали!
— Это было сильнее меня, извини, — Изумрудный Король развел руками. — Но я не увидел ничего такого… Кроме хвоста. И тогда все сразу стало на свои места.
— И вы никому об этом не сказали? — охнула я. — Еще тогда знали, кто я, и не выдали меня? Но почему?
— Я же сказал, потому что лю…
— Да, я помню, — оборвала я его не совсем деликатно. — Все равно, это так неожиданно и странно… Вы ведь должны ненавидеть марег, а значит, и меня…
— По правде говоря, мне не за что ненавидеть марег. Да, я их недолюбливаю, как и многие другие, считаю в какой-то мере опасными, но ненавидеть, как, например, Аллен, нет. Мою мать никто не убивал, и Халлота, за которого могут убить меня, тоже не имею.
Упоминание Аллена и причины его ненависти иголкой вонзилось в сердце.
— И вам неинтересно, почему я пришла на Отбор? — спросила тихо. — Какую цель преследовала?
— Я, кончено, догадываюсь, но все же надеюсь, ты сама мне все расскажешь, Линэль…
— Да, Ваше Величество, я расскажу вам. Расскажу всю правду о себе. Только позвольте мне принять ванну, иначе…
— Да, конечно! — спохватился Бертон и взял меня за руку. — Да ты горячая, как печка! У тебя температура? Тебе плохо?
— Наверное, это от обезвоживания, — я слабо улыбнулась. — Мне нужно поскорее окунуться в воду…
Я еще не успела договорить, как Бертон сам подхватил меня на руки и понес в купальню. Я не сопротивлялась: силы почти оставили меня. Бертон опустил меня в ванну и включил воду.
— Я побуду с тобой, — произнес он тоном, не терпящим возражений. Правда, перенес ширму и поставил ее между нами. — Тебе лучше?
— Да, намного, — откликнулась я и прикрыла глаза: в мое тело возвращалась жизнь, и это были ни с чем не сравнимые ощущения. — Спасибо…
— Ты, наверное, есть хочешь. Уже светает. Позавтракаешь со мной?
Я с тоской вспомнила наши завтраки с Алленом, Бертону же ответила:
— Конечно.
— Я тогда распоряжусь, чтобы накрыли на двоих.
По удаляющимся шагам стало понятно, что Бертон все-таки покинул купальню, и я испытала некоторое облегчение. В моем сердце поселилось смятение: я должна быть безмерную благодарна Бертону за спасение, но вместо этого ощущаю одну лишь растерянность…
Изумрудный Король вернулся быстро. Перекинул через ширму полотенце и пеньюар из плотного зеленого шелка:
