— Меня убило, — себе под нос бурчу я.
— Лиз… — напряжённо произносит моё имя Ребров.
Но я молчу, всё ещё надеясь, провалиться в своё уютное забытье.
— Лиз, — продолжает звать Макс. — Ты же не вены там резала?
— Что?! — от неожиданности я подскакиваю на кровати. Макс не шутит, это я по голосу слышала. Попыталась включить торшер, стоящий у кровати, и сама же застонала. Руку было больно. Ах да, бинт, рана, порез.
Максим сам зажигает верхний свет, от чего я недовольно морщусь. Зато тень, наконец-то, обретает конкретные очертания. Ребров стоит на «кухне», скрестив руки на груди. Должно быть, приехал ко мне сразу после свадьбы, ибо до сих пор был одет в костюм-тройку, правда, галстук и пиджак он снял, а жилет был расстёгнут.
На целых пол головы ниже Кирсанова, он всегда смотрелся значительно солиднее вечно взлохмоченного брата. Артур «брал» людей своим безудержным обаянием, а Макс — обстоятельностью и надёжностью.
Серо-зелёные глаза, смотрящие на меня с тревогой и укором, сначала блуждают по моему лицу, а потом упираются в мои голые ноги.
Чёрт, на мне же кроме полотенца ничего.
— Не смотри, — бросаю я ему, и, натянув посильнее полотенце на зад, спешу скрыться в ванной. Здесь творится настоящий пиздец. Весь пол, раковина, края душевой кабины оказываются уделанными моей кровью. И это не считая мокрой одежды и разбитого зеркала. Да, представляю, что подумал Максим, увидев всю эту красоту. Реально всё выглядит так, будто кто-то пал здесь смертью… мокрых.
Памятуя о возможных осколках, стараюсь не наступать босыми ногами на центр комнаты. Переоделась в халат, висевший здесь же на крючке. Оставалось только разодрать спутавшиеся после душа волосы, это занимает достаточно много сил и времени, ведь приходится действовать одной рукой.
К тому времени, как я появляюсь на «кухне», Макс уже успел заварить чай и даже налить мне в большую кружку чего-то до безумия ароматного и вкусного. У меня в кухонном шкафу валялась целая куча разных пакетиков, коробочек, мешочков с чаями — на каждый праздник кто-нибудь дарил мне очередной набор. Но поскольку в квартире меня не бывало, чай так и складывался в шкафчик над плитой, оставаясь невостребованным.
Я села на высокий стул напротив ночного гостя и потянулась здоровой рукой к кружке. Зато сам Ребров перехватил мою левую руку и внимательно рассматривал ладонь, наспех перемотанную бинтом. Видимо до последнего боялся, что я всё-таки вены резала.
— На осколок наткнулась, — попыталась я успокоить его. Но Макс всё равно с недовольством посмотрел на руку и даже аккуратно провёл пальцами по тому месту, где сквозь бинт выступала засохшая кровь.
— Тебе к врачу надо, — сухо замечает он. Попыталась возразить, но друг продолжил свою отповедь. — Завтра захочешь бинт отодрать, опять кровь пойдёт. Судя по тому, что я видел в ванной, тут надо зашивать.
— Пфффф, и как давно мы в медики подались?
— А тут и медиком не надо быть, чтобы оценить степень твоего членовредительства.
— Это случайно вышло…
— Я вижу.
Ребров разговаривает со мной тоном, каким обычно Кристина отчитывает Андрюшку. Между прочем, очень неприятно. Не надо меня воспитывать, и без этого ошибок понаделаю. Выдёргиваю ладонь из рук Макса, о чём тут же и жалею, так как становится больно. Но в этот раз я стараюсь не морщиться, чтобы лишний раз не возвращаться к врачебной теме.
— Как догуляли? — перевожу я разговор.
— Замечательно, — ехидничает Макс. — Я бы на месте Егора тебя придушил. Бодлер надрался как собака, еле Сгорскому его сбагрили. Маринка с превеликим удовольствием мне бы глаза выцарапала. Артур тоже сидел с таким видом, словно на похоронах гуляем. Спасло только то, что у невесты пол страны родственников, и все они приехали с целью оторваться по полной, не смотря ни на что. Так что сельская вечеринка удалась. Мы с Кристиной уезжали под хоровое исполнение Алегровой.
— Фёдор должно быть счастлив…
Ребров вопросительно смотрит на меня, а я лишь отмахиваюсь.
— Забудь.
— Лиз, да что с тобой такое?!
— А что со мной такое? — до меня, правда, не доходило. Понимаю, если б он меня ещё в момент моей истерики застал, тогда можно было бы дядячек в белых халатах вызывать. А сейчас же сижу спокойно, чай попиваю, беседу светскую поддерживаю.
— Ты на себя не похожа.
В памяти сразу всплыла чужестранка из зеркала. Неужели она таки вырвалась наружу?
Боже, что за бред, о чём я думаю? Так и триллер очередной для Голливуда выдумать не сложно.
-Лиз, нет, ну, правда. Ты какая-то отстранённая от всего, такое чувство, что тебе интерес к жизни отшибло напрочь. А ещё твоё решение уйти. Если это усталость, то давай мы тебя в длительный отпуск отправим? Отдохнёшь, расслабишься. Когда вернёшься… Хочешь, я штатное расписание изменю? Создам для тебя вакансию ещё одного зама? Лиз? Ну, скажи, уже хоть что-нибудь. Мы с Артуром реально бояться начинаем.
Какое благородство!
— Этого-то напугаешь… — качая головой, замечаю я.
— Зря ты так, он тоже переживает, — защищает двоюродного братца Макс.
— Потерю верной зверушки он переживает… — говорю вроде как безразлично, но чувства всё равно просятся наружу. Поэтому не выдерживаю и резко добавляю. — У него в голове не укладывается, как это так, Лиза сама своё решение приняла, не спросив его! Рыбка с крючка сорвалась…
Ребров в момент встрепенулся, ему кажется, что он, наконец-то, всё понял.
— Так это всё из-за него? Из-за Артура? Ты его… до сих пор любишь?
— Лю-б-лю, — по слогам произношу я, как бы пробуя на вкус это слово. — Да нет, вроде бы нет. Сколько можно? Шестнадцать лет знакомы, надо же было когда-то с этим завязывать.
Горькая усмешка вырывается сама.
— Никогда не мог понять, как он не узнал о твоих чувствах, — Макс вроде как и искренне удивляется, но у меня всё равно стойкое чувство, что он сейчас пытается оправдать Кирсанова.
— Да всё он знал! Я ему напрямую давно сказала. Артур, ты мне нравишься, — передразнила я саму себя.
