«Лесничий ведь не будет против, если я его ненадолго одолжу, а потом верну…», — решила она и, взяв находку, углубилась дальше по тропинке обрамленной ягодами, все собирая и собирая, пока от долгого сидения на корточках у нее не заболели коленки.
Поднявшись и кряхтя, словно старушка, огляделась Энья и поняла, что лесничего дома-то и не видно. Где-то на дереве застучал дятел, на одной из веток девочка увидела двух белок перепрыгивающих с одного места на другое.
— Здравствуйте! Меня зовут Энья! — поздоровалась она, но животные не обратили на нее внимания, потому что каждый занимался своими лесными делами. — Ох, должно быть, они тоже работают, вон как дятел стучит не переставая, а белки, должно быть, ищут орешки.
Она обернулась и пошла обратно по земляничному следу. Но странное дело: вышла она совсем не к поляне, а к каменной пещере. Здесь было тихо, от возвышающейся над ней скалы исходил холод, и Энья покрылась мурашками.
— Куда это меня занесло… — что-то подсказывало девочке, что лучше поскорее отсюда уйти. Но не успела она сделать и шагу, как ее схватили за ногу. Девочка выронила кувшинчик и тот покатился по траве, рассыпая всю землянику.
Энья упала и задергала ножкой, а из-под ее подола появилась лысая голова, со странными наростами на лбу. У существа была серая кожа, нос картошкой, большой рот с огромными, как у лошади, зубами и крохотные злые глазки, которые шныряли по местности и остановили свой взгляд на Энье.
— Какая красоточка забрела в мои владения, — зашепелявил он, брызжа слюной, не отпуская ее. — Ты кто же такая будешь?
— Я Энья, отпустите меня, пожалуйста, — взмолилась она, стараясь не заплакать от страха.
— Отпустить? Вот уж нет, зачем же мне тебя отпускать. Ты, видно, какая-то заблудившаяся принцесса, — он облизнул свои пухлые губы длинным языком, оставляя влажный след на щеках, что заставило Энью поморщиться. — А я как раз искал себе такую как ты, станешь мне послушной женой, будешь убирать мою пещеру, разгребать своими нежными ручками каменные завалы в тоннелях и жить во мраке, это ли не мечта! — расхваливало существо свое жилье.
— Т-ты гоблин? — сбивчиво спросила она.
— Он самый, кто же еще живет в пещерах под землей, не гномы же. Ну да хватит болтать, слепит меня солнечный свет, — и он потащил ее за собой.
Как ни кричала девочка, не рвала траву, стараясь уцепиться за нее, гоблин утащил ее в темную сырую пещеру.
Последнее, что увидела Энья — это поблескивающие солнечные лучи на рассыпанной землянике.
Гоблин нес ее на своей горбатой спине и уходил все дальше вглубь тоннелей под скалу. По стенам стекали тонкие ручейки, местами рос мох, игриво ползали сороконожки, а пауки оплетали темные уголки белесой паутинкой. Из разных мест сюда пробивались тонкие лучи. Эхом отдавался стук от ударов кирками.
Энья старалась ничего не упустить из виду, пытаясь запомнить путь обратно. Но вскоре все камни и пещеры слились для нее в одну. Наконец-то гоблин вошел в очередную, но не пустую, а жилую пещеру и сбросил девочку на пол.
Сжавшись в комочек и потирая саднящие ладошки, Энья узрела, как живет ее похититель и мечтала лишь об одном: чтобы Девон смог найти ее и спасти, как тот ворон.
— Теперь это твой дом, будешь здесь убираться, готовить и стирать, а по ночам будешь помогать мне разбирать завалы, — распорядился гоблин, указывая ей на каменную мебель.
Не было здесь ни шелковых обоев, ни картин в дорогих рамах, не было мягких подушек и нежных пледов - только сырость, пробирающий до косточек холод, и темнота. И лишь тонкие лучики света не позволяли Энье расплакаться. Если лучи смогли пробиться через каменную толщу, то и она сможет. Вспомнились ей слова нянюшки: «Будь хитрее!»
Энья кивнула самой себе и встала с пола.
— Так тому и быть, господин гоблин, да только когда же мне спать? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросила она. Энья представила, что это просто игра и в ней ей отведена своя роль.
— Зачем же тебе спать? — удивился гоблин, сгребая гору грязной посуды в каменную раковину. Вместо крана был желобок, оттуда и текла вода.
— Потому что я маленькая девочка и так положено, — строго ответила она. Почему было положено — Энья не знала, но так говорила нянюшка, и ее слова были непреложны. Так же, как и мыть руки перед едой, чистить зубы утром и вечером, причесывать волосы и всегда быть аккуратно одетой.
— Хм, — призадумался гоблин, и его широкий лоб покрылся морщинами, сделав похожим на старичка. — Такого я не знал, ну да подумаю об этом потом, а сейчас приберись здесь и состряпай мне ужин, да поживее! А чтобы ты никуда не сбежала, я тебя привяжу, — он вытащил из кармана золотую нить и обвязал ее вокруг ноги Эньи.
Подергала девочка за ниточку — крепкая, не разорвать и не развязать. Противно засмеялся гоблин, видя отчаяние на лице пленницы и, подхватив кирку, ушел.
Выглянула Энья из пещеры, ниточка тянулась вниз, исчезая среди соседних проходов, туда-то и направился гоблин. Побежала она в противоположную сторону, да дернули ее с такой силой, что Энья упала, едва не ударившись лбом о камень.
— Нет, так мне не вырваться, но, быть может, есть у гоблина ножницы или еще что поострее, — она вернулась в пещеру и стала по очереди осматривать ящички, но ничего, кроме каменной посуды да заплесневелых овощей в горшках, девочка не нашла.
Тяжело вздохнув, огляделась Энья и гневно топнула ножкой:
— Ну погоди у меня, каменная твоя голова, я хоть и маленькая, но чародейка. Выберусь отсюда во чтобы то ни стало! — она храбрилась, и гнев придал ей сил.
Чтобы хоть чем-то занять себя от грустных мыслей, взялась Энья порядок наводить. Работы ей хватило надолго, и под конец, от холодной воды, она с трудом разгибала онемевшие пальцы. От стен и камней также тянуло холодом и вслед за руками замерзли ножки. Энья громко чихнула, жалея, что оставила платок Девона в лесу. От усталости ее потянуло в сон, и она решила немного вздремнуть на каменной постели с жалким куском тряпицы вместо одеяла. Сколько прошло времени она не знала. И спала, пока ее с силой не дернули за ногу, и она не свалилась на пол. Потирая ушибленный локоть, Энья увидела перед собой гоблина, скалящего рот в улыбке.
— Ишь чего удумала, разоспалась она, марш камни разгребать, лентяйка! Еще и ужин не приготовила, вот и будет тебе наказание, — он потянул ее за собой в узкий тоннель.
Вверху Энья увидела неяркий свет и даже кусочек розового неба. «Солнце садится. Я провела у гоблина весь день», — поняла она, чувствуя, что воздух здесь не такой сырой и больше пахнет землей и лесом. Жадно вдыхала она его, пока разгребала завалы, билась пальцами, ломая ноготочки. Ладошки ее были сплошь в ссадинах, но не унывала она, мысленно приговаривая: «Я справлюсь! Я справлюсь!», — но так сильно она устала, что осталась лежать на камнях. Гоблин оставил ее здесь и ушел к себе. — «Все равно пленница привязана и никуда она не денется», — решил он.
