Дорей действовал не в пример куда эффективнее. Вытащил из-за пазухи амулет на длинной цепочке. Некроманту хватило одного укоряющего взгляда, чтобы от явно старинного и сильного креста осталось лишь воспоминание. Но Исполнителя конфуз не смутил, он спешно убрал руку с пустой цепочкой за спину и кривовато улыбнулся.
Разряженный пистоль вызывающе близко лежал к моему насесту, но максимум на что сгодился бы — бросить в лоб некроманта как снаряд. А с меткостью у меня всегда были проблемы.
— Ну, так что, — мужчина нетерпеливо притопнул ногой, — кто хочет обо мне написать?
Я со вздохом подняла руку. Жаждала Рисса эксклюзивное интервью — получай и не жалуйся.
— И фотографировать будете? — не унимался тем временем некромант.
Странный тип, однако. Страх чуть отступил, позволяя профессиональному любопытству, обильно сдобренному женским, внимательней приглядеться к сенсации. Обычно при слове «некромант» представляется нечто щуплое, аристократичное, с бледной кожей и черными глазами. Наш же индивид больше походил на сельского жителя: пахаря или кузнеца. Среднего роста, коренастый, кулаки вон поболее исполнительских будут, кожа загорела до темного цвета, борода лопатой, на лице печать деревенского интеллекта, лохматая каштановая шевелюра. Только вот светло-серые глаза горят каким-то странным энтузиазмом. Обычно так детки взираю на мир впервые.
Я переглянулась с Исполнителем. Не только мою рыжую голову посетила занятная мысль: некромант явно не в себе.
— Я могу всех поднять для снимка! Чтоб веселее было! — внес предложение мужчина радостно-счастливым голосом.
— Нет! Не надо! — хором открестились от массовки в виде зомби мы с Расселом.
Поерзала я на неудобной крышке и решила, что хватит морозить татуировку. Пора вспомнить и об обязанностях. Куплю себе теплые нижние штаны с премии за распроданный тираж, а то с этими склепами никакого здоровья не напасешься. А самое страшное — мама может остаться без внуков. Это мне точно не простят.
Интервью вышло… странным. Некромант сказал, что его зовут Манфред (мирный человек?!). Род, место проживания, профессия все покрыто мраком. Он не помнит ничего. Месяц назад очнулся в лесу. И пошел. Куда? Зачем? Мужчина не задавался вопросами, он просто шел. Хищники вежливо (или в ужасе) уступали ему тропинки, спешно прячась по кустам. Один раз он наткнулся на банду татей. Точнее Манфред обозвал их плохо одетыми мужчинами с ржавыми ножами, топорами и дубинками. Глупые люди возжелали последних порток некроманта. Больше брать у заросшего типа было нечего. Никто так и не понял, что произошло, когда под взглядом путника осыпался прахом их главарь, затем следующий человек, и следующий. Прям как амулет Исполнителя. Кто посообразительней (есть среди татей такие уникумы) сбежали, бросив свой нехитрый скарб. У них-то и разжился Манфред запасными портками, чтобы было чем поделиться в следующий раз.
Вот так шел он по лесу, питаясь, чем попадется и, отдыхая где придется, пока не наткнулся на задранный волками труп коня. Поднял животинку, подлатал и поехал, не все ж подошвы стирать.
В просвете между деревьями стал виден тракт и некромант обрадовался. Сейчас-то ему люди добрые подскажут, где он вообще находиться. Но народ попался слишком нервный. Когда из леса с широкой улыбкой на вас несется тип бандитской наружности верхом на коне с горящими глазами не до политесов. Торговцы побросали повозки с товаром и брызнули в рассыпную. Доблестная охрана несколько секунд еще поколебались, сражаться с безумным магом (я их понимаю!) это не татей гонять. Не задался диалог.
Манфред почесал отросшую шевелюру и повернул своего коня в лес. Стараясь держаться тракта, он теперь ехал по ночам, чтобы не пугать людей. Жалко ему бедняжек стало. Прямо не некромант, а трепетная фея.
Вот так он и добрался до нашего города. Скакуна верного оставил возле какой-то избушки на отшибе. Это не там ли травница живет? Надо проведать старушку на досуге как бы не померла от счастья. А сам потопал на кладбище. Зачем? Да кто ж его разберет, просто потянуло.
Поскольку живые люди весьма нервно и неадекватно на него реагировали, он решил поговорить с мертвыми. Отыскав среди могил преподавателя истории, его поднял первым делом. Интеллигентный зомби, соскучившись по студентам, радостно вещал о своем предмете до рассвета.
На следующую ночь был поднят прожженный юрист Нильсон. Когда старик крякнул, в тюрьмах чуть ли не народные гуляния устраивали. Даже сам Кененг облегченно выдохнул в сторону, чтобы никто не заметил. Манфред обогатился знанием законов.
И третьим некромант потревожил торговца.
Имея на руках весь расклад сил в стране, он раздумывал, куда же пойти теперь: во дворец или в кабак, а тут мы. С интервью.
Фотосессию на кладбище можно смело окрестить шапито. Сначала мы долго искали могилы покрасивее. А то это мрачная, у той кусок отколот, а тут морда вообще будет портить фон, поскольку по колориту переплюнет некроманта. А можно его сфотографировать с импозантным мужчиной? Исполнитель кривился, но по прихоти Манфреда изображал статую среди покойников.
Не знаю, в какой момент, но Рассел Дорей смог перетянуть внимание некроманта на себя в красках живописуя, как наш король Его Величество Кененг Девятнадцатый не спит, не ест, а ждет Манфреда во дворце. Я чуть не всплакнула от умения Исполнителя вешать лапшу на уши. Чтобы не спугнуть робкую птицу фортуны, затаила дыхание, лишь бы меня избавили от ретивого некроманта. Он уже порывался поднять моих родных от доброты душевной. Счастье, что фамильный склеп мы не успели перенести из имения. Подверженных проклятию тревожить нельзя — они становятся неуправляемыми личами.
Дома я рухнула на кровать, с блаженной улыбкой прижимая блокнот к груди. И пусть только Ганс попробует зажать мне премию!
Каким может быть утро, если ты поспала всего жалких четыре часа? Тут уже не до воспитания, когда пяткой пытаешься отпихнуть горничную, вцепившуюся в одеяло. Но Румия человек проверенный, она ловко перехватила мою ногу и сдернула на пол.
Сижу я на жестком паласе, а к груди подушечку прижимаю. И хочется выразить свое отношение к бессердечной служанке совсем не по-женски, но нельзя. С нее станется еще бесчеловечнее в следующий раз будить — ледяной водой обольет.
Бросила взгляд на хронометр и скрипнула зубами. Гипсовый пухлый амур, поддерживающий его, и тот ехидно улыбался.
— Румия, ты зачем меня так рано разбудила?!
Горничная с видом полководца победившей армии, расправила одеяло на кровати.
— У нас гость, госпожа.
— В восемь утра? — я совсем неприлично выпучила глаза. Светское общество не считает нужным восстать ото сна раньше полудня. А любого другого наш дворецкий развернул бы. Вайн хоть и был стариком, но даже маменька опасалась с ним спорить.
Румия вздохнула и виновато улыбнулась:
— Перед такими гостями двери не закрывают. Повезло еще с неофициальным визитом.
