С лестницы доносился топот сапог. Неведомые убийцы не пытались скрываться.
Никто не стал кричать через дверь, требовать открыть и хоть как-то прикрываться законом. Шестеро пришли убить визитёра, и только. Ошиблись они только в том, что слишком торопились.
Дверь хрустнула, распахиваясь от тяжёлого пинка. Внутрь с мессером[1] в руках ввалился человек — и Магнус ударил тем, что в Джумаре звали плетью Фраата.
Человек не успел даже крикнуть, когда невидимый глазу поток силы вонзился в его открытое лицо, мгновенно превращая плоть и кости в бурую слизь. Не теряя времени, некромант вслепую ударил снова — затрещало дерево, застонали хлипкие доски, из коридора донёсся вопль боли. В стене появилась огромная дыра, края которой буквально на глазах осыпались гнилой трухой.
— Назад! Назад! Магия! — орал кто-то снаружи. Магнус шагнул за дверь и скупым жестом пробил позвоночник ещё одному врагу, который уже заносил меч над забившейся в угол хозяйкой гостиницы. Сталь, неплохо державшая даже средней силы теургические воздействия, легко рассыпалась ржой перед изобретением Фраата и пропускала разъедающую магию к живой плоти.
Убийцы отступали. Кто-то наудачу выстрелил из пистолета, но пуля лишь выбила щепки из стены. Рона разрядила свой — с тем же успехом, и Магнус перехватил её за руку.
— Пускай уходят, — сказал он. В преследование пускаться было бессмысленно. Ещё неизвестно, получится ли убить всех, к тому же шум драки и без того сказал местным многое. А всё, что смогут рассказать сбежавшие — вестник джумарского царя оказался совсем не простым следователем, за которого его, кажется, приняли. Это их наниматель сумеет понять и так.
Последний оставшийся в живых визитёр хрипел, раскинув руки. Плеть Фраата вонзилась ему в живот, оставив в кирасе ржавую прореху и уйдя вглубь тела. Ударь Магнус повыше, и убийца умер бы на месте, но кишки — не сердце. Даже без них человек может протянуть ещё долго.
— Что тут… — донеслось до некроманта. Из соседней двери выглядывала чья-то растрёпанная физиономия. — Колдун! Колдун, люди…
Магнус взглянул на раненого. Не жилец. И отвечать не сможет, даже если блокировать боль. Тлен задел лёгкие, из которых сочилась кровавая пена.
Бесполезное мясо.
— Почтенные, почтенные, — Магнус успокаивающе поднял руки. — Не нужно кричать. Здесь случилась попытка убийства, но, к счастью, пострадали только бандиты.
— Чёрная магия! — выкрикнул постоялец.
— Я теург, — на ладони Магнуса расцвёл огненный цветок, и наступила тишина. — Никакая это была не чёрная магия, а всего лишь высшие боевые заклинания стихии… хм… Земли. Пошлите уже кто-нибудь за стражей, наконец!
Ему было глубоко наплевать на здешних служителей правопорядка. Но вот создать Магнусу образ человека благородного они могли.
— Зря ты их отпустил, — буркнула Рона, сноровисто перезаряжая пистолет.
Бледная Джоанна Хоул сидела в углу прямо на полу, прижимая ладонь к пышной груди. При виде Магнуса она вздрогнула, попыталась встать, но тут же со стоном упала обратно.
— Сидите, мейстрес, — велел ей колдун и, перехватив запястье, положил два пальца на бьющуюся жилку. Сердце хозяйки колотилось, как бешеное. Ничего удивительного.
Магнус коснулся шеи женщины, и мейстрес Хоул расслабленно вздохнула с почти эротическим стоном, закатив глаза. Её кровоток успокаивался.
— Вы целитель? — прошептала она.
— Можно и так сказать, — хмыкнув, ответил Магнус. Его врачебное искусство не шло ни в какое сравнение с умениями джумарских магов Жизни высших звеньев Цепи, но и новичком он не был. — Вам лучше?
— Да… Этот хотел меня убить… но не успел…
Колдун оглянулся. «Этот» лежал совсем рядом в луже крови, даже после смерти продолжая сжимать в руках рейтарский меч. Именно ему вонзилась в спину последняя плеть Фраата. Поразмыслив, Магнус указал на оружие Роне, и та кивнула. Ничего предосудительного ни он, ни она в этом не видели: трофей есть трофей.
— Вы их знаете, мейстрес? — спросил он.
— Одного… — Джоанна глубоко вдохнула. — Тэн, служит лорду Эльфгару. И слуги его, наверное.
— Дослужился, значит, — Магнус поднялся и оглядел мертвецов. Так и есть, у двоих — неполный доспех, какие носят ландскнехты Силумгара, зато третий, «с бородкой», при жизни щеголял в богатой кирасе и кавалерийском шлеме с вычурным рисунком. Да и меч не выглядел дешёвым. Видимо, именно поэтому он и пытался прикончить женщину — избавиться от языка. — Скоро нагрянет стража. Убийц вы не знаете, для вас это просто грабители. Ясно?
— Не первый день живу, — она опёрлась на его руку и поднялась. Бледность уже сошла с лица, но выглядела мейстрес Хоул все ещё неважно. — Не знаю, почему они вас убить хотели, мейстер Эриксон, но знаю точно, что не хочу иметь с этим ничего общего.
Магнус кивнул. Ничего другого он и не ждал.
[1] Мессер (нем.) или гросс-мессер — длинный меч ландскнехтов с изогнутым лезвием.
* * *
— У меня не получается, господин, — сказала Хильда.
У неё и впрямь не получалось. Солнце уже клонилось к закату, но Йон и не думал сдаваться. Если девушка сумела научиться изменять фазу вещества — из жидкого в твёрдое — то просто грешно будет не заняться ею всерьёз. Учить Вампир в жизни никого не учил, он и сам-то вчерашний студиозус, и до почётной церемонии принятия в круг преподавателей Академии ему ещё далеко. Говорят, важный профессор всегда выдаёт таким новикам грамоту, а с ней — розги, и теперь Йон понимал, почему.
С другой стороны, Хильда ведь старается, как может. Глупо наказывать тир только за то, что ей не хватает умения.
Ничего зазорного в обучении тир Йон не видел. В конце концов, рабом можно сделать любого, и любого — освободить. А вот способности к магии встречаются далеко не у каждого.
— Пробуй ещё, — буркнул теург. — Ну почему не получается-то? Это же просто! Вот, смотри!
Он вскинул руки — наверное, в сотый раз за день — и снег вокруг конских копыт зашипел, испаряясь. Лошадь недовольно всхрапнула.
— Твёрдое. В газ. Ты же можешь создать лёд из воды, почему тогда не можешь пар изо льда?
— Это совсем другое, господин, — смущённо ответила Хильда.
— Ну да. Другое, — проворчал Йон. В этом его спутница была права — способы претворения фазовых переходов действительно сильно отличались между собой. Но для теурга все они были так же естественны, как умение читать, и он искренне не понимал, почему его тир не может делать то же самое.
Он попытался вспомнить, как сам учился тому же, но не смог. Казалось, он всегда умел испарять лёд и тут же заставлять этот пар осыпаться снегом, оставляя его температуру неизменной.
— Но почему нельзя просто нагреть снег?
— Да потому, что у тебя хватит сил только на малое ведро, — снисходительно ответил Йон. — А попробуй-ка расплавить ледяную глыбу! Будь на твоём месте мужчина, он справился бы без труда. А тебе придётся брать не грубой силой, а умом. Или податься к норнам. Гоэтия не требует мощи и даже противна ей, почему и остаётся женским искусством.
