За-дол-ба-ли! Я поднялся и, обогнув орущих друг на друга советников, направился на выход.
— Но куда же вы, князь? — послышалось за спиной возмущенно-недовольное.
— Головы рубить, бандитов вешать, налоги собирать, к горгульям, троллям и в Долаклаву, — проворчал я под нос.
— Так мы все-таки повышаем налоги? — радостный голос Блеза заставил заскрипеть зубами.
— Нет! — рявкнул я. — Трахаться я иду! Тра-хать-ся! Пусть лучше придворные дамы отлюбят меня, чем вы, — и схватился за ручку двери.
— Жениться ему пора, — долетел в спину тихий испуганный шепот.
Ага, уже бегу.
Конечно, ни к каким придворным дамам я не пошел. Заперся в лаборатории, где, собственно, и обнаружилась причина моей головной боли и дурного настроения. Вчера, оказывается, вместо заживляющего я влил в себя полбутылки обеззараживающего. Ну, не помер, и ладно.
Вот кто бы еще убрал тот бардак, что я здесь навел… Нет, можно, конечно, приказать слугам, но это чревато последствиями. Помню, появилась во дворце новенькая служаночка, и, видимо, девочку забыли предупредить, что лабораторию лучше обходить десятой дорогой. В общем, убралась вампирша тут замечательно, настолько, что я потом еще месяца три натыкался на оставшиеся от нее ошметки. И кто просил переставлять мои колбы?
Ладно, это все неважно. А важно, что послы, скорее всего, уже завтра уберутся восвояси, а как снять мною же наложенное проклятье, я пока так и не придумал.
Убравшись, выпрямив клетку и выкинув в коридор дохлого упыря, снова окунулся в работу. Но никакие проверки, никакие манипуляции с раствором желанных результатов не принесли. За те пять оборотов, которые я провел в лаборатории, решить задачу не удалось.
Твою мать!
Очередная склянка отправилась в ящик.
Очевидно, к завтрашнему дню найти способ снять гребаное проклятье я не смогу. И что делать? Ну не ехать же с василисками, в самом деле.
— Кристоф, — в двери показалась голова Черного. Уже вечер? — Оборот остался, ты бы себя в порядок привел, что ли.
— Оборот до чего? Снова какие-то послы? — я про кого-то опять забыл?
— Сегодня Безымянная ночь.
Выругавшись сквозь зубы, нехотя поднялся на ноги.
— Послов предупредили?
— Предупредили. Но, по-моему, чешуйчатые так и не поняли. Я к делегации охрану приставил, — страж шел следом.
— Хорошо. Белый где?
— В город ушел.
— Может, сдохнет там по-тихому, — с надеждой пробормотал я под нос.
Но Тивор услышал:
— Чем он тебе не угодил?
— Это иррациональное, — пожал я плечами.
— Ты в этом году слишком расточителен, этот уже пятый.
— И что? Мальчишка сам вызвался. Пусть терпит. Кто во дворце?
— Да почти все съехались. Сколько?
— Не знаю, но недолго. Проблема с василисками все еще не решена, — я почти закончил одеваться, остались только корона и меч.
— Не понимаю, зачем ты вообще во все это влез. Нормальные соседские отношения были. А теперь? — Тивор нахмурился и скрестил руки на груди.
— А теперь Альяр — мой должник.
— Ты сумасшедший.
— Нет, просто гений. И хватит уже об этом.
— Ты дерганный в последнее время. Как тьма?
— Пока держу. Но сегодня Безымянная ночь: упырь его знает, какая будет реакция, — мы направились к большому залу. — По идее, около сумана.
— Плохо. Белый не готов еще.
— Парня этому учили. Так что это проблемы парня, быстрее отмучается.
Я нацепил проклятую маску, и слуги распахнули двери. Галдящий зал замер, затих. Все присутствующие, как единый организм, склонились в глубоком поклоне. Ну да, это сейчас они покорные и послушные, а к середине ночи здесь все утонет в крови и сексе. В Безымянную ночь дворец превращается в высококачественный дорогой бордель.
Забавные все-таки существа — знать. Такие чопорные, так стремятся соблюдать видимость приличия… Но стоит, как ни странно, надеть на них маски, создать легкую иллюзию свободы, и наружу выползает истинная натура. Они становятся такими же беззаботными, безалаберными и неосмотрительными, как дети. Сами бегут в клетку.
Растянув губы в улыбке, я подошел к трону, схватив за руку первую попавшуюся вампиршу.
— Почтенные фины и де-фины, — обратился я к разряженной толпе, — свободная ночь укрыла Бирру, размыла очертания и запутала дороги. Священная ночь разлила в воздухе густой дурман свободы. Она скрыла ваши лица и стерла имена. Так пусть же те, кто хочет любить, любят; пусть же те, кого мучает жажда, утолят ее. Пусть льются вино и кровь, пусть звучит Патира[5]!
Я развернул девушку к себе. И кто тут у нас? Сета. Ну пусть будет Сета. Клыки легко вошли в горло вампирши. Один глоток — кровь побежала по венам, тьма внутри довольно заурчала, а Сета вцепилась в меня, как дворняга в кость. Девушка разжимать объятия не хотела ни в какую, так что пришлось чуть ли не оттолкнуть ее. Толпа взорвалась криками и улюлюканьем. Началось. Я опустился на трон, прикрывая глаза. Сета, слегка покачиваясь, скрылась в толпе.
Похоже, все-таки ошибся. Осталось меньше сумана.
— Выбери себе девочку, — шепнул Тивор спустя оборот.
— Ты будешь ржать, но у меня зверски болит голова.
Черный прищурился, а потом действительно заржал. Что и требовалось доказать.
— Ну так выпил бы что-нибудь.
— Не поможет, это побочный эффект обеззараживающего. Я — в лабораторию, приведи мне кого-нибудь лучей через пятнадцать.
— Предпочтения? Может, Сету?
— Давай Сету, мне без разницы, — поспешил я к выходу. Запах секса раздражал, страсть, разлитая в воздухе, отвлекала.
Забавно, но Безымянная ночь уже давно почти перестала оказывать на меня свое влияние. Уже лет пятьдесят я не чувствовал ни возбуждения, ни сводящей с ума жажды, не было дикой потребности кого-нибудь немедленно затащить в постель. Взрослею? Если бы. Просто влияние тьмы, которая, кстати, единственная хоть и вяло, но отзывалась и волновалась в этот вечер.
Я вернулся к формулам, зельям и пробиркам. Где же ошибка? Ошибка?
Через пятнадцать лучей Черный привел Сету.
Как же вампирша старалась быть обольстительной, просто целый спектакль устроила. Томный взгляд, язычок, пробежавшийся по губам, глубокий вдох, чтобы грудь приподнялась над корсетом… А еще девушка, кажется, по-прежнему думала, что осталась неузнанной. Неужели надеется на Патиру с князем? Как глупо.
Стоит лишь протянуть руку, и вампирша уже сидит у меня на коленях. Вдох. Клыки впиваются в нежную кожу. Тонкое тело трясет, девушка стонет и извивается, а мне практически безразличен ее запах, кровь приносит лишь физическое облегчение, но никакого удовлетворения. Просто корм для тьмы внутри. Сета прижимается плотнее, крепче хватает за руки, аккуратные коготки оставляют следы на коже, дыхание все чаще. Но… Неинтересно, я уже все видел, пробовал. Последний глоток… и меня выгибает дугой, и дикий жар разрывает голову. Тьма вернулась.
