Когда же Сара спросила, где будет спать ее муж, Ребеккаобъяснила, что он отправился в охотничью экспедицию и все равно не вернетсяраньше будущей недели.
— Нет, так не пойдет, — решительно возразила Сара,до глубины души тронутая гостеприимством молодой женщины. — Уж лучше ябуду спать на топчане. По дороге сюда я спала в фургоне, да еще как спала! Какубитая. Уверяю вас, на топчане мне будет удобно, к тому же мне не хотелось бывас стеснять.
— Нет, что вы!.. — Ребекка смутилась ипокраснела. — Вы не должны…
Но Сара не уступала, и в конце концов они договорились, чтобудут спать вместе на кровати. Отказавшись от ужина, ибо ей не хотелосьзатруднять хозяйку больше, чем необходимо, Сара быстро разделась, и через пятьминут две женщины уже лежали рядом, как сестры. Для Сары это тоже былосовершенно новым ощущением, и она как раз раздумывала об этом, когда услышала тихийшепот Ребекки:
— Почему вы приехали сюда? — спросила молодаяженщина, очевидно, не сумев совладать со своим любопытством. Сара была оченькрасива, и Ребекка, конечно же, предполагала, что среди офицеров гарнизона унее есть возлюбленный, ради которого она и решилась на такое далекоепутешествие.
— Я хотела сама увидеть все это… — так же тихо ответилаСара, успев подумать, что они ведут себя точь-в-точь как две девчонки, которыешепчутся перед сном, боясь разбудить спящих в соседней комнатеродителей. — Я приехала в Америку из Англии, чтобы начать здесь новуюжизнь. Я овдовела недавно, — закончила она, решив, что раз уж она с самогоначала назвалась вдовой, значит, ей придется и дальше придерживаться этойспасительной лжи.
— Как это печально, — с искренним чувствомотозвалась Ребекка. «Такая молодая, а уже — вдова», — подумала она слегким удивлением. Самой Ребекке едва-едва минуло двадцать, и Сара казалась ейпочти ровесницей. Мужу Ребекки был двадцать один год, но они вместе росли ивсегда знали, что рано или поздно обязательно поженятся. Отношения, отличные оттех, что существовали между ней и Эндрю, казались Ребекке противоестественными,а уж вообразить себе нечто подобное той жизни, что вынудила Сару бежать изАнглии, она и вовсе была не в состоянии.
— Я очень тебе сочувствую, — снова шепнулаРебекка, незаметно для себя переходя на «ты», и Сара не стала ее поправлять.
— Ничего… — ответила она и неожиданно для себядобавила, решив быть честной, насколько позволяла выдуманная ею история:
— Не хочу быть неискренней, Ребекка. Я никогда нелюбила мужа.
— Бедняжка!.. — ахнула Ребекка, а Сара подумала,что готова поделиться с этой полузнакомой женщиной своей тайной, которую недоверила бы никому из тех благородных дам, с которыми она так часто встречаласьв гостиных Бостона. Должно быть, так на нее подействовало это особенное место,которое было так близко к богу… и к Кихтану.
Вспомнив легенды, которые рассказывал ей Поющий Ветер, Саране сдержала улыбки. Она хотела спросить Ребекку, что она думает по этому поводу,но молодая девушка опередила ее.
— А ты долго здесь пробудешь? — спросила она изевнула. Спать ей оставалось совсем мало. В ее чреве только что пошевелилсяребенок, а через несколько часов ее разбудят голоса детей, которые спали вколыбельках. В последние дни Ребекка отчаянно не высыпалась и уставала большеобычного, а тут еще Эндрю: как уехал на охоту, дни сразу стали словно вдвоедлиннее. Помочь же Ребекке было некому — все ее родные жили далеко отсюда, вСеверной Каролине.
— Я пока еще не знаю, — ответила Сара и тожесладко зевнула, словно заразившись от Ребекки. — Мне кажется, я бы моглаостаться здесь навсегда.
В ответ Ребекка недоверчиво улыбнулась, а через минуту онауже спала. Вскоре и Сара погрузилась в сон, все еще не веря, что ее путешествиеподошло к концу.
На следующий день Ребекка проснулась задолго до рассвета,разбуженная криком младшего ребенка. Держать малыша на руках ей было уже тяжелода и опасно — она боялась, что родит до срока, но надеяться было не на кого. Еемладшему сыну недавно минул год, но он был довольно слабым и не мог обойтисьбез материнского молока.
Что касалось ее нынешнего положения, то Ребекка не зналаточно, сколько месяцев назад она зачала. Вряд ли это могло случиться большесеми-восьми месяцев назад, хотя живот у нее был огромный. Такого большогоживота у нее не было даже в первый раз, когда она носила своего первенца —девочку, которой теперь было около двух лет.
Дел у Ребекки было по горло, поэтому с самого утра ейприходилось крутиться как белке в колесе, чтобы успеть сделать все необходимое.Ей очень не хотелось, чтобы дети разбудили гостью, поэтому она усадила дочь замиску с кашей, сыну всучила хлебную корку, а сама занялась приготовлениемзавтрака для себя и для Сары, попутно размышляя о том, что, если бы она жила наферме, ей пришлось бы еще доить коров и задавать корму всей домашней живности.Нет, что ни говори, жить в гарнизоне было не только безопаснее, но и проще.
Сара проснулась без малого в девять утра, но к этому времениРебекка уже успела одеться, умыть и одеть детей, постирать белье и выложить напротивень тесто для хлеба, которое с вечера подходило у очага.
Увидев, как хозяйка хлопочет по дому, Сара почувствовалаукол совести. Обычно она вставала намного раньше, но сегодня, после долгого пути,разоспалась. Да и проснулась она не сама — ее разбудил доносящийся снаружискрип тележных колес и громкое ржание лошадей.
— Проголодалась, наверное? — спросила Ребекка узаспанной Сары. Одной рукой она держала сына, а второй отгоняла дочь откорзинки со швейными принадлежностями.
— Я сама о себе позабочусь. Ты только скажи, где чтолежит, — поспешно сказала Сара. — У тебя и без меня забот хватает.
— Что верно — то верно, — согласилась Ребекка безтени огорчения.
Только теперь, при свете дня, Сара сумела разглядеть какследует свою молодую хозяйку. Ребекка была небольшого роста и, если бы небольшой живот, казалась бы хрупкой, как тростиночка; заплетенные в косы волосыделали ее совсем юной, так что на вид ей нельзя было дать больше пятнадцатилет.
— Эндрю помогает мне, когда может, — сказалаРебекка, как бы извиняясь. — Но он часто уезжает.
Он охотится, добывает мясо для солдат гарнизона и делаетмного других дел. Так что большую часть времени он очень занят…
Но и у самой Ребекки дел в доме хватало.
— Когда… когда это должно случиться? — спросилаСара с озабоченным и вместе с тем несколько смущенным видом. Ей казалось, чтоРебекка может разродиться в любой момент.
— Через месяц или два… Я точно не знаю, — ответиламолодая женщина и покраснела. Несмотря на то что ее дети буквально наступалидруг другу на пятки, она чувствовала себя здоровой и счастливой.
Саре, однако, было очевидно, что жизнь здесь — совсем нетакая простая, как она себе представляла. Здесь не было элементарных удобств, ккоторым она привыкла, — с особенной наглядностью Сара обнаружила это,когда пошла умыться, и вынуждена была сначала разбить лед, образовавшийся заночь в деревянной бадье с водой.
