Эдуард со свитой уже отправился обратно во дворец, чтобы подготовиться к празднику. Большинство тех, кто остался посмотреть на смертельную агонию лани, улыбается. Бесспорно, человек всего живее в тот миг, когда наблюдает за насильственной смертью другого существа, ибо тогда он заодно с кровавой реальностью природы. Энтони вспоминает, как всего несколько дней назад он специально проехал по Лондонскому мосту, чтобы убедиться, правда ли голова Уилтшира наколота на решетку ворот моста. Оказалось, что правда, хотя его было трудно узнать: вороны выклевали глаза, плоть ссохлась, а череп будто порос бурой плесенью. Созерцание чужой жестокой смерти, возможно, подвигает Энтони задуматься над собственной кончиной.
Ловчий проникает в нутро лани и вытаскивает потроха, которые традиционно оставляют на месте заклания в качестве «платы во́рону».
Энтони, глядя на останки животного, задается вопросом: каково будет умирать? Но тогда не правильнее ли спросить: каково было умирать?
Над поляной пролетает ветерок, и на одном из деревьев трепещет светлое пятнышко. Вся компания смотрит вверх и видит, как на ветку, которая прогибается под его весом, садится белый кречет. Встреть они в лесу единорога, вряд ли удивились бы больше. Егеря молча любуются птицей. Тогда ловчий, который все еще держит потроха в руке, предлагает егермейстеру приманить кречета «платой ворону». Егермейстер возражает: дурной знак предлагать другой птице то, что принадлежит ворону. Но ловчий не слушается и протягивает потроха, и тут же громко хлопают крылья: кречет устремляется вниз. Не обращая внимания на приманку ловчего, он летит прямо к Энтони. Тот вскидывает руку, чтобы защитить лицо, и птица падает на перчатку, обтягивающую кисть. Ледяная дрожь пронизывает Энтони. Он медленно опускает руку, на которой прочно и мирно устроилась птица. Снова наступает тишина. Вся компания словно зачарована. Затем мало-помалу появляются вопросы и разгораются споры. Что делает кречет в здешних лесах? Гнездятся и охотятся они далеко на севере, в Лапландии и Исландии, лишь изредка попадаясь в самых отдаленных уголках Шотландии. И что делать с птицей? Энтони не может взять ее себе, ведь он всего лишь лорд, а в своде правил соколиной охоты говорится: кречет для короля, ястреб для принца, сапсан для герцога, чеглок для графа, и так далее вплоть до пустельги для пажа. Итак, решено: Энтони должен подарить птицу королю. Один из егерей нарезает кожаные полоски, которые послужат путами, удерживающими кречета на запястье. Энтони помогают сесть на коня, и сквозь сгущающуюся темноту кавалькада отправляется обратно ко дворцу Черного принца.
Великий праздник Пятидесятницы начинается с проповеди придворного капеллана: «Сегодня вы проявили усердие в погоне за оленем… Сколь усерднее вы должны быть в погоне за спасением души? Вы гоняетесь за тварями этого мира, которые манят вас, как болотные огоньки, и скачете среди призраков, не понимая того, что спешите навстречу своей погибели, и в конце погони, когда он наступит, вас ждет кровавая жатва. Вы цепляетесь за вещи, которые гниют, разлагаются, ржавеют и рассыпаются. Как охота за бренным может вас удовлетворить? Пока ваши взгляды прикованы к добыче, вы не видите, что на полном скаку несетесь в зияющую пасть вечности. Сегодня вечер Пятидесятницы. Вспомните, что первый праздник Пятидесятницы был днем чудес, ибо, когда он наступил и ученики собрались вместе, вдруг сделался шум с неба, будто от сильного ветра, и наполнил весь дом, где они сидели. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них…»
Эдуард подает знак, что они достаточно слушали. Но его раздражение скоро развеивается. Охота прошла успешно, а чудесное обретение белого кречета стало благословением, венчающим этот день.
Энтони подарил кречета Эдуарду, и теперь громадная птица устроилась на почетном шесте прямо за плечом короля и оттуда бросает свирепые взгляды на обедающих. Положение Энтони куда менее выгодное, поскольку он сидит далеко от государя. За королевским столом под искусно вышитым балдахином восседает сам Эдуард со своей любовницей леди Элизабет Люси. Ричард Невилл, граф Уорик, тоже сидит за этим столом вместе с Гастингсом, Гербертом, Венлоком и их женами.
Все, кто сегодня приглашен на пир, одарены нагрудными знаками верных подданных: роза в ободке из серебряных лучей солнца. Вскоре появляются блюда с едой – жареные лебеди, копченый окорок барсука, заливное, жареный лосось, ломбардский заварной крем, пирожные. Слуги разносят медные подносы с мясом, направляемые сенешалем, облаченным в длинное синее одеяние с капюшоном. Почти все блюда очень пряные, и специи – шафран, кардамон, серая амбра, мускатный орех, корица, имбирь – раскрываются на языке Энтони приятным теплом и роскошью восточных земель.
Граф Риверс, отказавшийся рано подниматься ради охоты, сидит за другим столом вместе с супругой Жакеттой. За столом Энтони нет никого из друзей. Он сидит между Джайлсом Кромвелем и Исманией Ружмон-Грей, которые мило болтают об известных охотниках прошлых веков: Нимроде, Херне, Тристане, святом Евстафии, святом Джулиане и Уильяме Твити, который служил егермейстером при дворе Эдуарда II. Энтони не принимает участия в беседе. Он надеется, что теперь, после подаренного кречета, король будет глядеть на него с большей благосклонностью. Исмания внезапно интересуется его родословной.
– Я старший сын графа Риверса, верховного констебля Англии, и он, будучи констеблем…
Но Исмании его отец безразличен:
– Тогда Жакетта де Сен-Поль, вдовствующая герцогиня Бедфорд, видимо, ваша мать. Я слышала, что у нее какое-то необычное происхождение, хотя деталей не припомню.
Энтони рассказывает ей историю Мелюзины[13], после чего Исмания восклицает:
– Так вы произошли от ящерицы! – И продолжает: – До чего же странно, когда семья этим хвастается, все равно что гордиться происхождением от собаки или обезьяны! Впрочем, возможно, мы все в родстве с животными. Разве король и впрямь не напоминает льва? А вот Гастингс больше похож на обычного кота. А на какое животное, по-вашему, похожа я?
От выпитого гипокраса – вина, приправленного имбирем, корицей, кардамоном и перцем, – у Энтони слегка кружится голова, и он, не задумываясь, отвечает:
– На лошадь.
Тут разговор неожиданно обрывается. Энтони уже собирается добавить: «Очень красивую лошадь», когда вдруг понимает, что в зале водворилась внезапная тишина.
Минуя слуг, стоящих в дверях, прямо к королю направляется человек. У него очень темное лицо, а одет он с головы до ног в белое – от шапки, отороченной белым горностаем, до белых кожаных сапог. Только его сокольничья перчатка обильно замарана засохшей кровью.
Без всяких церемоний незнакомец произносит:
– Я пришел за кречетом.
Обойдя стол Эдуарда, он подходит к птице и, накинув ему на голову колпачок, развязывает путы. Люди за королевским столом молчат, зачарованные и, похоже, немного напуганные. С кречетом на запястье странный незваный гость направляется к дверям. Он уже почти достиг их, когда Эдуард кричит:
