— Ну?
— Когда я пришел, чтобы опознать его, мне выдали вещи,бывшие на нем в момент смерти, а также всякие мелочи — часы, визитки ибумажник.
— Что же вы нашли в бумажнике? — спросила Берта с живымблеском в глазах.
— В бумажнике, — начал Кристофер Милберс, — была однастодолларовая купюра и две бумажки достоинством в один и три доллара — ничегобольше.
— О! — воскликнула Берта Кул с изумлением.
— Можете представить себе мое состояние.
— Вы сказали об этом кому-нибудь?
— Прежде чем делать подобного рода заявления, человек должениметь определенные доказательства.
— Вы хотите, чтобы я раздобыла их?
— Не совсем так. Теперь они у меня есть.
— Что же именно?
— Мисс Делл.
— То есть?
— Она знает, что деньги были при нем.
— Откуда?
— Мисс Делл работала у него секретарем более года, онапомнит тот случай, когда он продиктовал ей письмо, в котором говорилось о том,что он собирается снять пять тысяч, чтобы иметь их под рукой. Она припомнилаэто, когда я ей все рассказал.
— Где находится это письмо? — спросила Берта.
— Я храню его в Вермонте — надеюсь, что оно там. Я крайнередко уничтожаю важную корреспонденцию.
— Письма вашего кузена вы считали важными?
— Откровенно говоря, миссис Кул, да.
— А почему?
— Он был единственным моим родственником, оставшимся вживых. Я был очень привязан к нему. Вы знаете, как это обычно бывает, когдасемейный круг сужается до размера двух человек. — Милберс указал на неепальцем.
— Тем более если один из них имеет состояние, — откликнуласьхолодно Берта Кул.
Милберс ничего не ответил.
— Когда вы видели его в последний раз? — спросила Берта.
— Около пяти лет назад.
— Не слишком близкую связь поддерживали вы с ним, судя поданным фактам.
— Это его вина. Он любил писать письма, но что касаетсяличного общения — что ж, я полагал, так будет лучше в интересах сохранениянаших семейных отношений.
— Звучит в целом замечательно, но если разобраться поглубже— должна уточнить, что вы не были близки.
— При личных встречах, — согласился Милберс, аккуратноподбирая слова, — ощущалась разность взглядов. Эти различия основывались нарасхождении по политическим и экономическим вопросам. Ведя переписку, можноизбегать опасных тем, если человек обладает чувством такта. Это не так простосделать в личных беседах.
— Вы могли бы сберечь уйму времени, если бы называли вещисвоими именами.
Глаза Милберса загорелись энтузиазмом.
— Ах, миссис Кул, сейчас вы так же ошибаетесь, как привыклиошибаться многие из нас. Правда совсем не истина. Под правдой мы понимаемширокий класс понятий и используем их для своих целей. Существуют различныетипы правды и истины. Проще говоря, истину полагают правдой, а правду —истиной. Однако…
— Ладно, опустим это, — предложила Берта. — Я, кажется,начинаю понимать вашего кузена. Где он жил? Гостиница, клуб или…
— Нет, миссис Кул, ни в одном из этих мест. К сожалению, унего был собственный дом.
— Кто же вел хозяйство?
— Управляющая.
Глаза Берты требовательно сверкнули, ожидая от посетителядополнительной информации.
— Миссис Нетти Краннинг. Ей, по-моему, за сорок. У нее естьдочь Ева и зять Пауль Ханберри.
— Пауль и Ева живут вместе с ней? — спросила Берта.
— Да, миссис Кул. Пауль, кроме того, работал шофером у моегокузена, когда ему — довольно редко, впрочем, — требовалось куда-нибудь ехать намашине. Миссис Краннинг, Пауль и Ева Ханберри живут в одном доме. Ева, мнекажется, помогает своей матери по хозяйству. У них у всех большие оклады, и,по-моему, подобное хозяйство нерационально и дорогостояще.
— Сколько лет Еве?
— Около двадцати пяти, я полагаю.
— А ее мужу?
— Он старше ее на десять лет.
— Что они говорят по поводу денег, которые должны были бынаходиться в бумажнике?
— В том-то и дело, — сказал Милберс, — что я не говорил сними об этом.
— Почему же?
— Я бы не хотел обидеть их, но думаю, что этот вопросследует обсудить.
— Вы что, хотите, чтобы я обсуждала его? — с неожиданнымвдохновением спросила Берта.
— Так точно, миссис Кул.
— Что ж, это моя стихия.
— В этом отношении я — плохой помощник, — констатировалМилберс.
Берта взглянула на него изучающе и согласилась:
— Да, представляю себе, если еще управляющая относится копределенному типу людей.
— Вы абсолютно точно это отметили, — подтвердил Милберс,сцепляя и расцепляя пальцы рук. — Именно определенного типа.
— В письме говорилось о пяти тысячах долларов, которые онхотел иметь под рукой. А еще другие пять тысяч?
— Еще пять тысяч предназначались для участия в аукционередких книг. Но он заболел и не смог пойти туда. Однако в банке мне сообщили,что эти деньги он назад не возвращал. Так что, я полагаю, миссис Кул, мой кузенв момент смерти должен был иметь в своем бумажнике десять тысяч долларов.
Берта сложила губы трубочкой и просвистела несколько тактов,затем вдруг спросила:
— Каково ваше состояние?
— Какое отношение это имеет к делу?
— Хочу получить полную картину.
Кристофер Милберс после некоторого колебания, осторожноподбирая слова, начал говорить:
— У меня есть ферма в Вермонте. Я получаю кленовый сахар исироп, продаю их по почте. На жизнь мне хватает, хотя должен признать, что живуя весьма скромно.
— Ваш кузен покупал что-нибудь у вас?
— Да, ему нравился мой сироп. Изредка я посылал емуобразчики новых сладостей — последний раз это случилось буквально за неделю досмерти. Трудно все-таки говорить о нем в прошедшем времени…
— Большая партия товара?
— Нет. Определенно нет. Продавая сладости, никогда не стоитпосылать их в избытке — ровно столько, чтобы их можно было бы толькопопробовать.
