ПРЕДИСЛОВИЕ
«Наши жизни подобны островам в океане или деревьям в старом лесу, чьи корни переплетаются в подземной темноте», — заметил американский философ Уильям Джеймс. Это наблюдение справедливо не только по отношению к отдельным человеческим судьбам. Не менее точно отражает оно невидимые связи между народами и странами. Именно так сплетаются судьбы народностей, составляющих тело России — самой большой державы на земле, которая медленно и неудержимо вырастала из темной глубины прошлого.
Как возникают империи? Подобно тому, как вырастают большие деревья, втягивая в себя жизненные соки и судьбы множества племен. При этом далеко не все народы, вовлеченные в этот процесс, согласно принимают свое, казалось бы, неизбежное врастание в общую плоть огромной страны. Случается, что они не только отказываются принимать такое соединение, но и борются против него с оружием в руках, заставляя могучие империи идти на уступки тем, кого они пытались покорить.
К героям освободительной борьбы народов во все времена в мире относились по-разному. Им поклонялись как пророкам. Их клеймили как бунтовщиков и разбойников, свысока третировали как «дикарей». Их осуждали за излишнюю горячность, нежелание подождать и добиться своей цели с помощью переговоров.
Я постараюсь рассказать об одном из выдающихся лидеров освободительных войн — знаменитом имаме Мансуре. Рассказать со всей возможной объективностью, приводя сведения из многих источников, которые удалось отыскать и прочесть. В русских исторических документах, которых, понятное дело, больше всего, Мансур изображается как опасный враг. «Ты учинил великий разор, до тридцати тысяч войска российского извел. Ведаешь ли, сколь велик ущерб, причиненный тобой?» — обвинял имама на допросе начальник Тайной экспедиции Степан Шешковский. Однако тот факт, что после пленения Мансура сама императрица Екатерина Великая пожелала увидеть его, говорит о том, что человек этот и его непреклонная борьба вызывали уважение даже в стане непримиримых противников.
Мне хочется, чтобы жизнь этого человека стала близка и понятна не только моим землякам, считающим его народным героем, но и широкому кругу людей разных национальностей — читателей популярной серии «ЖЗЛ». Правда о нем особенно необходима потому, что в разных странах до сих пор выходят книги, в которых имам Мансур представлен авантюристом, искателем удачи, героем исторических боевиков. В этих остросюжетных повествованиях он изображается то беглым итальянским монахом, то татарским царевичем, то турецким агентом, по приказу самого султана возглавившим борьбу кавказских народов против России.
Интерес к чеченскому имаму возник вскоре после окончания русско-турецкой войны (1787–1791), когда в Европе были опубликованы «Мемуары шейха Мансура», якобы составленные из личных писем имама, многие из которых подписаны «пророк Мансур». Уже одно это говорит против подлинности «мемуаров» — никогда в жизни шейх не называл себя пророком. Последнее письмо в книге помечено: «Соловецк, 15 сентября 1798 года». Из этого долгое время делался ошибочный вывод, что знаменитый чеченец завершил свой путь в келье Соловецкого монастыря, где сгинули многие противники царской власти. Мемуары эти, по мнению их безымянных публикаторов, «дали возможность установить полную биографию выдающегося искателя счастья, действительное имя которого Джованни Баттиста Боэти». С тех пор это утверждение не раз повторялось любителями сенсаций, в число которых попал и известный советский писатель Анатолий Виноградов — автор вышедшей в 1934 году повести «Шейх Мансур». Слухи об итальянском происхождении чеченского имама повторяются до сих пор, хотя они ни разу не были подтверждены фактами.
Впоследствии европейским читателям, жадным до восточной экзотики, было представлено немало других сенсационных произведений о жизни шейха Мансура, и все они имели успех. В этом нет ничего удивительного. Судьбы великих людей интересуют многих и очень быстро обрастают пестрым шлейфом легенд и мифов. О шейхе Мансуре писали французский философ Дени Дидро, великий поэт России А. С. Пушкин, писатель Л. Н. Толстой.
Задача автора этой книги — по мере возможности создать близкий к реальности образ горца Ушурмы, родившегося и выросшего в чеченском ауле Алды и там же начавшего борьбу за свободу своей земли. Эта борьба сделала его известным всему миру под именем шейха Мансура — вождя и героя народов Северного Кавказа.
История жизни первого чеченского имама прочно вплетена в историю и судьбу его родной земли и народа. Без этого судьбу шейха Мансура будет невозможно понять. Тем более что действительное прошлое Чечни освещено далеко не столь подробно и широко, как история крупных и даже малых европейских стран.
В этой книге читатель найдет немало материалов по истории Чечни, которые, думается, до сих пор были известны немногим и которые помогут полнее представить незаурядную личность вождя народной войны. Что же касается реальной биографии имама Мансура, то следует признать, что об этом необычном и загадочном человеке известно не слишком много. Легенд о нем сохранилось во много раз больше, чем документально подтвержденных фактов. Невольно создается впечатление, что он сам старался держаться так, чтобы о его личности, чувствах и переживаниях было известно как можно меньше.
Нет сомнения, что это был очень одинокий человек. По сути — аскет и отшельник, нарушивший излюбленное им одиночество только ради борьбы за свободу, которой он посвятил себя. Большое дерево часто растет одиноко, создавая вокруг себя некий круг неприступности. Хорошо известно, что когда Мансур возглавил освободительное движение горцев, то первым делом приказал выкопать под своим домом в ауле Алды глубокий погреб, в котором проводил немало времени в размышлениях и молитве. Здесь же он обдумывал планы военных кампаний, сочинял свои проповеди и знаменитые письма к кавказским народам.
Одиночество было его уделом и судьбой. Мало кто по-настоящему знал и понимал имама Мансура не только среди врагов (потому им было так трудно с ним бороться), но и среди его сородичей и единомышленников. Слишком высоко и далеко от обычной жизни витали его помыслы и надежды.
Нельзя сказать, что его любили. Ему поклонялись. Никто, даже из близких людей, не решился бы просто так, по-приятельски, войти в подвал Мансура, чтобы обсудить новости или просто поболтать. Он почти всегда был один. Особенно это становилось заметно, когда он стоял на холме и руководил боем. Вокруг него сохранялось некое разреженное пространство, которое никто не пытался да и просто не мог перейти.
Можно сказать, что Мансур был человеком беспредельной храбрости, но это будет неточно. Храбрость его была вовсе не похожа на обычную лихость горского джигита, который, задавив в себе ужас близкой смерти, отчаянно кидается на врага. Подобные чувства были далеки от Мансура, ибо он воистину был неуязвим. Не раз в его жизни возникали такие ситуации, когда под напором русских штыков или смертоносной пушечной картечи горцы начинали отступать. Тогда имам Мансур буквально с одним обнаженным кинжалом шел вперед, сокрушая все вокруг, и ничто не могло остановить его. Казалось, ему не страшны ни пули, ни ядра. Люди, воевавшие под знаменем имама Мансура, были убеждены, что он неуязвим.
