Глава 1
Отвлекшись от работы над очередным заказом, Кэролайн выглянула в окно и увидела, как к ее мастерской подкатил черный экипаж, выглядевший слишком роскошно для этой части Лондона. Секунду спустя из кареты выбрался мужчина, который стал как-то очень уж внимательно рассматривать вывеску над дверью, сморщив при этом нос и брезгливо скривив губы.
Да, бывают дни, когда все не ладится прямо с утра, едва только откроешь глаза.
Сегодня к самому открытию опять нагрянула миссис Хобсон, вновь изменившая свое мнение и решившая выбрать другую ткань для заказанного прогулочного костюма. И это в третий раз за неделю!
Следом заявилась миссис Феррел с жалобой на разошедшийся шов, причина чего, конечно же, в том, что она успела набрать по меньшей мере с десяток лишних килограммов.
А потом примчались миссис Смайд и четыре ее дочки – для окончательной примерки платьев, которые они собирались надеть на следующей неделе по случаю бракосочетания их кузины, Кэролайн еще не доводилось видеть столь избалованных «пуделих», как эти девицы из семейки Смайдов, – так и казалось, что они в любую секунду могут на тебя наброситься.
И вот теперь…
Вообще-то если незнакомец перестанет хмуриться, его можно будет счесть весьма привлекательным мужчиной. Высокий, темноволосый, с отлично вылепленным подбородком и высокими скулами. Далеко не юный, но и не пожилой. Длинные прямые ноги в изготовленных на заказ сапогах, узкие бедра, широкие плечи, пропорциональное телосложение – словом, воплощенная мечта портных. И уж наверняка тот, кто его одевал, не остался внакладе, поскольку костюм незнакомца был пошит из самой лучшей и, разумеется, очень дорогой шерстяной ткани. Шляпа же, судя по всему, была из настоящего бобрового меха.
В общем, мужчина, открывавший сейчас дверь швейной мастерской, явно был состоятельным человеком с хорошим вкусом. Двигался он уверенно и грациозно.
– Добрый день, сэр, – несколько сдавленно произнесла Кэролайн, когда незнакомец переступил порог и снял шляпу. – Чем могу быть полезна?
– Будьте любезны, позовите хозяйку вашего заведения.
Да… Его густой низкий голос тоже был бы вполне приятен; если из него удалить эту надменность.
– Я и есть хозяйка, – сообщила Кэролайн. И невольно подумала, что таких губ, словно специально созданных для поцелуев, она еще не видела. Интересно, каковы они на вкус? И вообще, каков он в постели?
О Боже! Какие только мысли лезут ей в голову!
– То есть вы и есть мисс Кэролайн Даттон?
Ему известно ее имя? Господи, неужели Уиламина Феррел не просто так грозилась обратиться к адвокату?
– Да, это я, – кивнула Кэролайн, чувствуя, как заколотилось сердце. – Чем могу служить, сэр?
– Меня зовут Дрейтон Маккензи. Или же – герцог Райленд.
Герцог Райленд? Что ж, звучит впечатляюще. Сердцебиение начало возвращаться в норму.
– Вот как? – прохладным тоном произнесла она. – Тогда позвольте узнать, что вас ко мне привело?
– Меня привело проклятие.
– Боюсь, ничем не смогу вам помочь, – пожала плечами Кэролайн. И. вернувшись к натянутому на манекен платью самой старшей дочери Смайдов, стала вкалывать в него булавки. – Но я слышала, что в Уайтхолле живет одна женщина, которая за бутылку джина берется сиять любую порчу.
– Это проклятие на меня наслал ваш отец.
– Так же, как и на всех остальных, – усмехнулась Кэролайн и, подогнув край ткани, отступила назад, чтобы оценить результат.
– Причем сделал он это уже из могилы.
Столь странный разговор ей почему-то совсем не был интересен. Может, нужно хотя бы изобразить удивление?
– Признаться, я впечатлена.
– Мадам, я здесь вовсе не для того, чтобы производить на вас впечатление.
Заносчивое поведение посетителя было просто невыносимым. Обернувшись, Кэролайн всмотрелась в его лицо. Да нет, похоже, еще никто не разбивал ему нос за подобную чванливость. А жаль.
– Ну и замечательно, – отозвалась она. – Потому что в действительности вы и не произвели на меня никакого впечатления. – И мысленно добавила: «Кроме как чисто в физическом плане». Унося платье за портьеру, отделявшую демонстрационную комнату от рабочей, Кэролайн пояснила: – Я всего лишь имела в виду некоторое потрясение от вашего утверждения, что мой покойный папочка способен воздействовать на людей, даже перейдя в мир иной.
Стиснув зубы, Дрейтон взирал на покачивающуюся штору, за которой скрылась эта дерзкая модистка.
Вообще-то она права: старина Джеффри был просто виртуозом по части манипулирования окружающими, черт бы его побрал… Мало того, что троюродный дед при жизни играл людьми как куклами, так он еще и передал «нити» своему душеприказчику! Так что этот «театр марионеток» будет продолжаться после его смерти еще как минимум лет десять.
А может, и дольше.
Хотя, наверное, ему не будет так уж трудно выполнить требования, касающиеся этой Кэролайн Даттон.
Вообще она довольно миловидная, высокая, с чертовски хорошо сложенной фигуркой. Добавить сюда безупречно гладкую кожу, золотисто-русые волосы, изумительные голубые глаза и эту восхитительно-вызывающую манеру поведения…
Он ничуть не сомневался в ее способности вскружить голову любому мужчине и возбудить самые невероятные мечты и фантазии. Вот только в его задачу не входило делать из нее любовницу – отнюдь, он должен превратить эту девицу в настоящую леди, величественную и неприступную, после чего передать с рук на руки тому, кто будет наиболее достоин стать ее мужем.
Какая потеря для истинных ценителей женских прелестей!
Модистка между тем вернулась обратно.
– Позвольте мне разъяснить вам все по порядку, – проговорил Дрейтон. И, встретившись с ней взглядом, продолжил: – Я явился сюда для того, чтобы исполнить обязанности, сопряженные с унаследованием титула и имущества вашего покойного отца.
– А-а, тогда понятно, – отозвалась Кэролайн, принявшись поправлять стоящие вдоль стены стулья.
– Что вам понятно?
– Понятно, почему вы появились в этом районе Лондона, посещать который не пристало столь значимой персоне. Вас привела сюда корысть.
«Столь значимой персоне»? Хм!
– Должен заметить, что мне неоднократно приходилось бывать в подобных местах.
– Но ваша верхняя губа к этому, похоже, так и не привыкла.
Заморгав, Дрейтон едва удержался от того, чтобы поднести руку ко рту.
– Не понял, – произнес он, заинтригованный и озадаченный, но еще больше раздраженный пренебрежительной манерой собеседницы.
