Возвращение в село
Евдокия шла по пыльной тропинке между спелой пшеницей. По ту сторону золотого поля, у пруда, стоял старенький домик, забор которого был обвит густым плющом. Тяжелое бремя детских воспоминаний хлынуло на девушку. В ее память ворвался короткий миг, когда жизнь еще была беззаботной, когда она бегала босая по грязным лужам, наслаждаясь васильками около дома, а воздух был пропитан сладким ароматом меда и свежеиспеченного хлеба. Но было это очень давно, когда еще баба Клава ее была живой, а сейчас все иначе – пришел в упадок старый дом, потому что некому было за ним ухаживать.
Девичья рука прикоснулась к деревянной калитке и та с пронзительным стоном отворилась. На тот тягучий скрип выбежала пышнотелая соседка. И хотя была она старая, ее прыти мог позавидовать любой. Увидев у забора Евдокию, как закричит она вдруг, чуть ли не на всю улицу:
– Вы только посмотрите, кто приехал! Да как ты посмела появиться здесь, и не стыдно ли тебе?!
- И вам, сударыня, добрый день! Почему мне должно быть стыдно?
Разинув рот, женщина подбежала к ней и упершись руками в бока, словно змея, прошипела:
– Как узнала, что Клавдия умерла, так сразу и примчалась. Да ты же нам всю деревню погубила, ведьма проклятая!
– Да какая же я ведьма, баб Мань?
- Думаешь, люди забыли твои происки? Мало того, что голову Назару вскружила, так сколько же беды нам принесла! А парень то хорош был, все за твоей старухой ухаживал, день и ночь у окна сидел, надеясь, что ты приедешь! А вчера вдруг раз, и не вернулся из леса… Так и знала я, ой говорила же, что быть беде! Сам дьявол тебя позвал к нам!
– Ой, баб Мань, правду люди говорят, что ум за деньги не купишь. Хозяйство взрастили, а мозг усох. Как у вас язык еще не отсох такую ерунду говорить?
– Ты мне не грубиянь, дрянь эдакая! – выкрикнула женщина и, достав платок из кармана, ударила им девушку. – Однако погоди, я всем расскажу, что ты вернулась! Каждый узнает, кто та курва, что Назара погубила! Чтоб сегодня же вернулась в столицу свою, а не то вновь всё село натравлю на тебя! Аль позабыла, как выгоняли тебя тем вечером?!
Ощутив неловкость и боль от прошлых воспоминаний, ничего не ответив соседке, Евдокия изо всех сил помчалась к дому, чем еще сильнее разозлила старую сплетницу. Около минуты та кричала под ее окнами, браня грязными словами, и, наконец, довольная ушла.
Не отходя от двери, девушка сползла по ней, на деревянный пол и, обхватив колени руками, заплакала. Разве такой позор можно забыть?
Воспоминания
В тот роковой день она проснулась как всегда, рано утром. Любимые васильки, кусты черники и сочные травы сияли на солнце росистыми искорками. В небольшой беседке, на заднем дворе, сидели ее родители и баба Клава. Прокравшись сзади, маленькая Евдокия слышала, как они обсуждали поездку в Киев, к ее дяде Степану. Осознав, что они снова оставляют ее на бабушку, да еще и не на короткий срок, а на целый месяц, щеки девочки от гнева вспыхнули румянцем. Почему они не берут ее с собой, ведь они обещали?! Не ведая себя от злости, Евдокия забежала в беседку и начала кричать на родителей, пока не сорвала голосок. И как бы они ни пытались объяснить, что едут не потому, что захотели, а потому что дядя Степан нарвался на большие неприятности и нуждался в помощи, маленькая Евдокия даже не собиралась выслушивать их проблемы. Не в силах сдержать эмоции, девочка сказала, чтобы те больше никогда к ней не возвращались и, убежав к пруду, даже подумать не могла, какую беду навлекла на семью.
В тот же день поднялась страшная буря – гром заставлял землю дрожать, молния безжалостно била в верхушки деревьев, а ветер ломал тяжелые ветки. Так и сбылись девичьи слова – скользкая дорога погубила самых дорогих для нее людей. И уже через несколько лет, когда Евдокия повзрослела, случилась другая неприятность…
Был у них в деревне парень один, Назар Коваль. С детства эти двое были неразлучны, однако в тринадцать лет уехал он со своей семьей в Тернополь. Поговаривали, что отец его работу нашел хорошую, вот и нужно было срочно переезжать. А там время прошло незаметно, и кто знает, что произошло в их семье, однако пришлось Назару с матерью вернуться в родную деревню. Но не вдвоем они приехали, невесту парень привез. Красивая девка была, чего уж лгать! Глаза карие, взгляд глубокий, волосы, как смола черные, а брови густые-густые! Сама же, как тополя стройная, а шла будто не на землю ступала, а по воздуху плыла.
Однажды, проходя мимо дома Назара, Евдокия ненароком увидела, как воркуют эти двое на скамейке под вишней. Проклиная все на свете, она отвернулась, а после, скорбно склонила голову, осознав, как нелегко на сердце от одной только мысли, что Назар ее с другой щебетает. Да если бы она любила его, да нет же! Необоснованная ревность поселилась в девичьей душе. Конечно, Назар и эта чужестранка идеально подходили друг другу: что она красотой богата, что он – высокий, широкоплечий, с глубоко посаженными глазами серого цвета, с густыми бровями, заостренным подбородком и легкой щетиной на лице. Да что там внешность! А трудолюбивый, а руки какие золотые! Каждая мать в деревне мечтала о таком зяте.
Не прошло и месяца, как любовной идиллии настал конец. Все начиналось как беззаботный флирт: Евдокия все чаще проходила мимо дома Назара, как бы невзначай сближаясь с его невестой; в следующий раз совершенно случайно встретила парня у сельсовета и по удачному случаю договорились они прогуляться в их старой роще, в которой проводили большую часть детства, и, наконец, эта же роща стала их любимым убежищем, куда Евдокия все чаще приходила, чтобы почитать старые книги. Теперь ее любимая беседка стала не более чем дворовым декором. Так же часто в рощу стал приходить и Назар. Он объяснял это желанием охладить воспаленный от мыслей мозг. И вот так, снова и снова, они стали приходить
