Эдуард Тополь
Ловушка для Горби
Все события этого романа абсолютно подлинные, в чем может убедиться каждый, заглянув в завтрашние газеты,
Автор
Что-то случится непременно, потому что не бывает так, чтобы что-нибудь тянулось вечно. А кроме того, мой сон был вещий, за что я ручаюсь.
М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»
Вынужденное предисловие
Я не читаю предисловий к чужим книгам и потому никогда не писал их к своим. Но биография этой книги уже сама складывается в роман, и вот несколько слов на эту тему.
Я сел писать исторические фантазии «Ловушка для Горби» в октябре 1986 года, и на первых порах даже мне самому развитие сюжета часто казалось лишь бредом неумелого романиста. Но потом советская история вдруг стала развиваться так стремительно, что события, выдуманные мной и отнесенные на 1992-94 год, начали превращаться в сегодняшний и даже вчерашний день. Так, помню, в третьей главе этой книги я (мысленно поставив себя на место Горбачева) смело реабилитировал Троцкого и Бухарина… в 1990 году. А через месяц мне пришлось выкинуть всю эту главу — Горбачев реабилитировал Троцкого и Бухарина на три года раньше!
Короче говоря, пока я, сдерживая свои фантазии, сочинял будущее для России, Россия с фантастической скоростью двигалась в это будущее, и я, пытаясь застолбить свой copyright на историю, отдал роман в нью-йоркскую газету «Новое Русское Слово», где он и был напечатан летом 1988 года. Одновременно роман ушел и к моему американскому издателю. Но именно в это лето 1988 года эйфория Запада по поводу успехов горбачевской перестройки достигла своего зенита, и горбомания захлестнула мир. Наверное, потому американский издатель, прочитав роман о крахе Горбачева и гражданской войне в России, пришел в ужас и сказал моему агенту, что, если я не перестану писать такие глупости, мое имя исчезнет в литературной пыли.
Я хорошо помню, что когда подобные заявления по поводу моих сочинений делали лет тридцать назад редакторы московских киностудий и советских литературных журналов, я считал их идиотами и антисемитами (и, кстати, ни разу не ошибся). Но до чего же в нас, русских, развито уважение к Западу! — после одного-единственного негативного ответа американского издателя я запретил своему агенту показывать роман кому бы то ни было и тут же выбросил рукопись в байсмент.
И только моя, в августе 1989 года, поездка в Россию заставила меня вернуться к этому роману. Потому что там — в Москве, в Ленинграде и Таллинне — я с первых же минут почувствовал себя брошенным на страницы своего романа — прямо в новую Гражданскую войну в России. Да, значительная часть моих исторических фантазий, которые еще год назад приводили в ужас моего американского издателя, оказалась теперь хроникой русских событий и заголовками сегодняшних газет. Даже выдуманная мной три года назад организация «Патриоты России» вдруг объявилась в Ленинграде…
Я вернулся в Америку и сказал своему агенту, что должен срочно перенести действие романа из 1992-94 годов поближе к сегодняшнему дню и затем снова послать его моему американскому издателю. Но агент объяснил мне, что этого человека уже не существует — его имя исчезло в издательской пыли.
God damn!
Три года назад, когда я писал этот роман, я мысленно молил Россию и Горбачева дать моим издателям знак, событие, факт, подтверждающий справедливость моих предсказаний.
Сегодня, когда я отправляю новую редакцию этого романа своему агенту, я мысленно прошу Россию притормозить ее уже летящий с горы поезд событий. Иначе все, что я назвал «Ловушка для Горби», рискует стать вчерашним днем этой страны — еще до того, как моя книга дойдет до читателя.
Но, право, лучше бы мои предсказания оказались пустой выдумкой, чем русской реальностью. Может быть, это было бы сильным ударом по моему самолюбию, но для всего остального мира крах моих прогнозов был бы большим облегчением.
Торонто, 20 октября 1989 года.
Часть первая
Черный август 199. года
День первый
14 августа
1
Москва, улица Грановского, Кремлевская больница.
11.15 по московскому времени.
— Подсудимый Батурин, встать! Признаете ли Вы, что 8-го августа, на заседании Съезда партии стреляли в товарища Горбачева?
— Да. Стрелял.
— Чей приказ Вы выполняли?
— Я стрелял от имени всей партии…
Горбачев мучительно поморщился. Но даже выругаться вслух у него еще не было сил. Он лежал на высокой больничной койке, чуть приподнятый на подушках, с хирургическим швом на груди, окутанный проводами датчиков и окруженный новейшим импортным медицинским оборудованием. Миниатюрные экранчики постоянно показывали частоту его пульса, кровяное давление, ритм сердца, заполняемость легких и т. д. Вся эта аппаратура дублировала приборы, стоящие в кабинете главврача Кремлевской больницы академика Вахтина, и была поставлена в палату по приказу самого Горбачева, как только его привезли в больницу. С простреленной грудью и кровью в плевре левого легкого, почти теряя сознание от боли и страха умереть, Горбачев еще по дороге из Кремлевского Дворца Съездов, где прозвучал этот страшный выстрел, успел подумать, что он не может доверять кремлевским врачам. Стрелявший не был уличным шизофреником, он был делегатом Съезда партии. И, значит, это покушение — результат заговора. Но кто заговорщики? Правые во главе с Лигуновым? Левые во главе с Бельциным? Демократы-экстремисты? Русские националисты из «Памяти»? Анархисты? Военные? Кто бы это ни был, они могли заранее сговориться с врачами «кремлевки» о том, что, если Горбачев не будет убит, а только ранен, то он должен умереть в больнице. Заговорщики должны были сговориться с врачами, иначе они полные идиоты! Потому что, если он выживет, то… Господи, если я выживу, то…
И весь короткий путь — всего три квартала от Кремля до улицы Грановского, где находится Кремлевская больница, — Горбачев думал только об этом, как НЕ отдать себя в руки кремлевских врачей, как НЕ допустить, чтобы его оперировали русские хирурги. Но только в операционной, когда анестезиолог уже нес к его лицу маску для общего наркоза, Горбачев, собрав все силы, сказал:
— Нет… Раису!..
Раиса почему-то не попала в машину «скорой помощи», которая везла Горбачева из Кремля в больницу. То ли о ней, жене Горбачева, забыли в сутолоке, то ли и с ней что-то
