Ольга Кучьянова
По моему хотению!
Начался рассвет. Из-за леса медленно выплыло солнце, рассыпая золото лучей на своем пути. И верхушкам старых елей, и старым трухлявым пням досталось. У солнца золота на всех хватит.
Иван потянулся на печи. Пора было вставать, но, так не хотелось. Хотелось еще полежать, понежиться. Сны сегодня снились приятные, видимо, хороший день сулили. Немного повалявшись, он вздохнул, ловко спрыгнул с печки, прямо угодив ногами в лапти. Довольный собой, Иван, от удовольствия притопнул ногой, чуть в пляс не пустился. Хорошее выдалось утро.
Дед Никифор уже сидел на лавке, кряхтя, и почесывая ногу. Он смотрел на Ивана, со снисходительной улыбкой. Молодость, что сказать, — все под силу.
Парень провел рукой по взъерошенным светлым волосам, пытаясь их немного пригладить, но они продолжали торчать в разные стороны. Они вовсе не портили внешний вид, даже придавали некую беззаботность и задоринку, но, подчиняться хозяину никак не хотели.
Дед кашлянул, и махнул рукой в сторону пустого ведра, стоявшего в углу. — Сходи на пруд за водой, а то, за вечер мы всю воду выпили, водохлебы. А я пока завтрак начну готовить. — Блины будешь?
Иван обрадовался. Блины он любил и уважал. Со сметаной и маслицем, с медком и сладким вареньем. Мм… Вкуснотища!
У деда Никифора хорошие блины выходили. Румяные, ароматные, с дырочками, золотистые, прямо во рту таяли.
Парень кивнул деду, радостно улыбнулся, и схватив ведро вышел на улицу.
Погода была хороша. Ещё влажный после ночи воздух, прогревался тёплыми лучами солнца. Нес с собой аромат земли, луговых трав, опавших прошлогодних листьев и леса.
Иван с наслаждением вдохнул полной грудью, и, поперхнулся, то ли мошкой, то ли комаром.
— Фу-ты ну-ты, гадость какая! — сердито сплюнул он на землю.
— Куся! Куська, ко мне!
Из-за угла избы, выскочила маленькая рыжая собачка. Виляя хвостом, с чуть виноватым видом, она подбежала к хозяину, и сразу легла на спину, подставляя живот, при этом, не переставая вилять хвостом.
Иван с улыбкой присел рядом с собакой, на корточки.
— Ах ты ж, хулиганка, где пряталась? Спала небось? Опять всю ночь мышей гоняла? — с любовью в голосе, мурлыкал парень.
— Пойдем на пруд, водички наберём, рыбки поудим.
Куська, будто понимая, что говорит хозяин, радостно тявкнула и завертелась под ногами. Она была очень не против сходить на рыбалку, рыбку она любила, и завтракать уже было пора. В животе у собачки заурчало, и, она побежала по тропинке в сторону леса.
— Погоди, — окликнул ее хозяин, — ещё удочку нужно взять.
Куська растерянно остановилась, навострив ушки.
Иван пошел в сторону маленького сарайчика, который стоял впритык к стене избы. Громко покопавшись, извлёк удочку.
Тропинка вела прямиком через лес, к лесному озеру, пруду, как говорили местные. Пруд был не сильно большой, но, глубокий, с чистой, бирюзовой водой. Вдоль берега росли плакучие ивы. Одно из деревьев, самое большое, с длинными ветвями, росло на удобном низком берегу, все туда приходили за водой.
Иван направился прямиком к берегу, возле старой ивы, зачерпнул полное ведро воды, поставил рядом, и, только собрался размотать удочку, и, насадить на крючок размягченный шарик хлебной корки, как его взгляд упал на ведро с водой. В воде что-то блеснуло. Парень наклонился поближе, чтобы рассмотреть что там, и, резко дернулся назад, когда из ведра высунула голову рыба. Крупная, с длинным носом, красиво переливалась ее чешуя на солнце. Это была самая настоящая щука, только с необычной, блестящей чешуей. Щука несколько раз приоткрыла рот, хватая воздух, свесила голову с края ведра, и, что-то выплюнула на траву. Затем, снова нырнула.
Парень наклонился и поднял кольцо, вернее даже перстень. Очень интересная вещь. Перстень был серебряный, вместо камня, была чешуйка, обрамленная мелкими зелёными камешками, таинственно поблескивающими при свете.
Немного покрутив перстень в руках, он надел его на палец, перстень сел как влитой. Иван хотел было снять его, но, это сделать не получилось. Немного подергав палец, перстень, затем, снова палец, парень наклонился над ведром.
— Ну Вань, когда есть-то будем? В животе урчит. Долго ты там ещё?
Иван подскочил испуганно на месте, и, стал крутит головой в поисках источника голоса.
Страх пробрался под рубаху, и, стал щекотать холодными пальцами. Никого не было. Он все также стоял на берегу пруда один, с собакой Кусей, и ведром со щукой.
— Вань, ты чего, кто там? Я никого не чую.
Парень медленно опустил глаза вниз. Возле ног сидела собака Куська, и, обеспокоенно смотрела на него. Ушки торчком, и, внимательно так в глаза заглядывает.
И тут, у Ивана, без того, торчащие волосы, стали дыбом как колючки у ежа, глаза округлились и стали большими как колеса у телеги мельника. Слегка заторможено, он пару раз моргнул, и, несмотря, на глупую ситуация, охрипшим голосом спросил
— Это ты?
Куська вильнула хвостом. — Ваня, ты о чем? Я — это я. Куся я. Кушать рыбку когда будем? Ты какой молодец, вон какую здоровую поймал. Можно мне у хвоста откусить?
Иван проглотил застрявший ком в горле.
— А… Ты когда говорить научилась? — И, глупо продолжал моргать, глядя на собаку.
Куся фыркнула, и, покачала головой. — Ваня, я всегда с тобой говорю, ты, просто внимание никогда не обращаешь.
— Не бойся, Ваня. — Рядом послышался ещё один голос. Иван больше не дёргался, и не шарахался. Он молча перевел взгляд с собаки на ведро. Из ведра выглядывала щука.
— Это кольцо тебе помогло понимать язык всех живых существ. Оно волшебное, самому морскому царю принадлежало, а в итоге у меня оказалось.
Иван переступил с ноги на ногу, и, присел прямо на траву. Так лучше, да и к собеседникам поближе, решил он, слегка отойдя от шока.
Рыба рассказала ему, что может выполнить любое его желание, потому что, она тоже волшебная, как и перстень. Но, перед этим, Иван должен ей помочь кое в чем. Нужно отнести ее к источнику с живой водой, где растет куст волшебной малины, ягоды которой, снимают все заклятия.
Парень озадаченно почесал затылок. Вот это да. Вот так приключеньице. Он хотел было отказаться, ему и так не плохо живётся. Изба есть, еда тоже есть, лето на дворе. Дед Никифор блины печет, красота.
Но, щука смотрела на него так умоляюще, своими блестящими пуговицами рыбьих глаз, что, Ивану стало ее жалко, вдруг у нее там что-то серьезное, что даже желание готова исполнить.
Эх…была не была, придется
