Алан Чароит
Чаша судьбы
Королевские соколы — 3
Король-без-королевства
Глава первая
Незадолго до Поля началась сильная метель. Всего за одну ночь весь Каэрлеон засыпало обильным снегом, какого в столице Объединённых Королевств не видывали уже много лет. Одно дело, когда едва заметные глазу снежинки кружатся в морозном воздухе и тают, едва долетев до земли, и совсем другое, когда даже по самым оживлённым улицам приходится шагать по колено в сугробах. На телегах и в каретах передвигаться стало и вовсе невозможно — только пешком.
Город обезлюдел. Мороз рисовал на окнах причудливые узоры, похожие на серебряные фейские леса. Когда воды реки Аск сковало льдом, Элмерик забеспокоился: а вдруг это чьё-то чародейство накрыло несчастный город? А кто у нас ледяной чародей? Конечно, Лисандр…
Но мастер Каллахан, выслушав его, пожал плечами:
— Это просто зима. Раз в сотню лет даже на юге выпадает снег…
Бард сразу успокоился. У них в Холмогорье зимы бывали не в пример суровее, чем в Каэрлеоне — особенно в горах.
Жаль, что йольская ярмарка так и не открылась: телеги с товарами увязли в снегу ещё на подъезде к столице, а площадь замело так, что деревянный помост и торговые ряды скрылись под пушистой белой шапкой. Так что в ближайшие дни солнечных леденцов и имбирных пряников можно было не ждать…
Элмерик очень расстроился: он всем сердцем жаждал предпраздничной суеты и даже заранее отложил денег на лакомства для себя и друзей. Но, похоже, его печаль разделяла одна лишь Розмари, охочая до пиров и танцев ничуть не меньше, чем бард. Тому же Джерри на йольские гуляния было наплевать, или же он умело делал вид. Поначалу Элмерик обманулся, считая, что Джеримэйну Каэрлеон пришёлся не по душе, пока не обнаружил того сидящим на крыше дома (ещё до начала снегопадов) и в немом восхищении взирающим на лазурную черепицу дворцовых башен и алые флаги с гербовыми королевскими коронами, реющие на фоне пасмурного неба. Так что уехать обратно в Чернолесье, чтобы зимовать там с мастером Патриком, Джерри больше не собирался.
Что творилось с праздничным настроением Келликейт, Элмерик понятия не имел. Та ещё до начала метели отбыла во дворец по настоятельному приглашению Его Величества (скорее всего, тому приспичило отыграться в фидхелл) и теперь не могла вернуться обратно. Орсон же вообще жил во дворце с самого их приезда в столицу, как и положено рыцарю короля, и бард, к своему стыду, давненько не интересовался, как у него дела.
Там же во дворце (вернее, в обширной дворцовой библиотеке) остался и мастер Флориан со своим ручным вороном и книгой, в которой был заперт призрак его сестры — чародейки Эллифлор. Его доставили туда на попечение лучших королевских лекарей после Зимней Битвы. Угроза жизни миновала, но Флориан был ещё слаб, и лекари запретили ему покидать дворец.
Прочих же Соколов, казалось, вообще не заботила непогода. Как, впрочем, и отсутствие праздничного настроения. Мартина и Шона бард видел только за столом во время обедов и ужинов. С Каллаханом же встречался ещё и во время уроков, но командир никогда не отличался словоохотливостью и говорить на посторонние темы, не относящиеся к учёбе, не желал. Мастер Дэррек опять был в отъезде (или, лучше сказать, «в отлёте»).
Элмерику было одиноко. Особняк, пожалованный Каллахану предками нынешнего короля, оказался воистину огромным: можно было часами бродить по коридорам и лестницам, но так никого и не встретить (в первые дни Элмерик постоянно опаздывал к обеду, потому что никак не мог отыскать гостиную).
Горожане — все как один — называли дом Соколиным гнездом и всегда снимали шляпу и кланялись, проходя мимо парадной двери, чтобы отдать дань уважения лучшим чародеям королевства. Ходили слухи, что внутри Соколиное гнездо намного больше, чем снаружи (в этом бард сомневался), что по убранству и пышности особняк уступает лишь королевскому дворцу (это, возможно, было правдой), а многочисленные подземные ходы под Каэрлеоном не только соединяют дом с дворцом (что вряд ли, иначе с чего бы Соколам ездить к королю через улицу?), но даже имеют выход за пределы городских стен (это Элмерик собирался проверить, когда станет потеплее).
Как и на мельнице, здесь не было слуг: хозяйством заправляли невидимые помощники-брауни. В обязанности барда теперь входило оставлять им ежедневное угощение на подоконнике с северной стороны дома и уходить не оборачиваясь. Он не знал, кто из Соколов занимался этим прежде, но новичку брауни сперва не обрадовались. Всю первую неделю они кидали Элмерику в спину объедки, гаденько хихикая, но потом вроде привыкли.
Привык и сам Элмерик. К пустым гулким коридорам, к ночному холоду, пронизывающему до костей, к жаровне с углями под кроватью, к урокам, которые становились сложнее день ото дня. К тому, что наставник всё чаще переходил в объяснениях на эльфийский, и волей-неволей барду приходилось учиться понимать этот язык. К усталости, от которой за обедом даже ложка в руке ходила ходуном, а сил хватало лишь на то, чтобы обменяться с такими же заморенными друзьями парой ничего не значащих фраз. Он привык к магии, которая теперь приятно покалывала ладони, стоило ему только взяться за арфу. Зато смотреть истинным зрением получалось уже сразу, а не после того, как со спины сойдёт семь потов, а глаза начнут слезиться от напряжения.
В целом Элмерик был даже доволен такой жизнью. Вот только праздника он ждал с нетерпением и, кажется, не дождался. Обидно было почти до слёз…
Уже после того, как началась метель, в Соколиное гнездо вернулся мастер Дэррек. Ему-то непогода была нипочём — обернулся себе в дракона и лети куда вздумается. Он успел как раз к ужину — и это было очень кстати. Появление улыбчивого толстяка разрядило угрюмую
