Марина Бондарь
Хыка
Несколько лет назад мы всей семьёй переехали жить за город. "Туда, где воздух чище и речка за домом", — говорила моя мама.
Речка имелась, но не совсем за домом, а за через три улицы. И речка эта выдавала в июне столько комаров, что выйти из дома утром или вечером просто было невозможно. Как только человек появлялся на улице, дивизия кровососов тут же атаковала свою жертву. И ни размахивание руками, ни спреи от комаров, не помогали их отпугнуть. Несколько раз я, конечно, совершил вылазку в тыл врага, мне тогда нужно было собрать слизняков рано утром, чтобы устроить забег по прямой. Но, как оказалось, это была плохая идея. Слизняки расползались по самодельным дорожкам в разные стороны, а я был награжден десятком комариных укусов, которые мама прижигала потом зеленкой. Даже вечером, вооружившись водным пистолетом и надев длинные штаны с кофтой, чтобы отправиться на поиски светлячков, я опять-таки был искусан и раскрашен зеленой жидкостью. Поэтому появляться в шортах и майке можно было только днем, и длилось это с начала и до самого конца июня. А потом начиналась мошкара. И от неё не спасало ни солнце, ни одежда. Особо опытные соседи покупали противомоскитные костюмы, чтобы в любое время работать на улице. И из-за этого они были похожи на людей, покоряющие просторы космоса, так как этот костюм начинался от самой макушки и покрывал полностью всё тело. Даже походка у них менялась, становилась более медленной и плавной. Будто ходили они не по огороду, а по Луне. Так как видимость окружающего мира в этом костюме сильно портилась.
Зато в июле начиналась благодать. Можно было ездить на речку с соседскими мальчишками, и выходить на улицу в одних шортах, подставлять летнему солнцу девятилетнюю мордашку. В ответ солнечные лучи награждали мой нос и щеки редкими веснушками. Как говорит моя мама — " Солнышком целованный". После её слов, я потом всегда поднимал голову вверх, сильно щурился и улыбался, смотря через тёмное стёклышко на солнце.
"Ладно уж, пусть целует", — думал я про себя.
Дорога на речку лежала мимо странного старого дома. В котором жили три совершенно разные кошки и старушка, которая, как говорит мой папа, — " Совершенно не умеет одеваться по погоде". Даже если на улице стоит жаркая пора, эта старушка всё равно сидит на улице в тёплой кофте, прижимая к себе всех трёх кошек.
Её дом сильно выделяется на фоне всех остальных, и скорее похож на сказочную избу, со скрипучими дверями и заросшей мхом крышей. И очень смахивает то ли на домик лесника, то ли Бабы-Яги, на чердаке которого по легенде сельских пацанов жил Хыка — мелкая нечисть, появляющаяся только по ночам.
Обычно старушка сидела на ступеньках своего домика и сильно щурила глаза, если мимо пробегали или проезжали дети на велосипедах.
Между ребятней всегда ходили страшные истории про этот дом и его хозяйку. Особенно ужасной была легенда про пропавших детей, когда один мальчик зашёл за калитку этого страшного дома, чтобы погладить кошку, но так и не вернулся. И больше его никто не видел. Даже ходили слухи, что именно кошки заманивают туда детей. Маленькие мальчики и девочки, не справившись со своим любопытством, поднимались на чердак, где их и поджидал Хыка.
Наслушавшись страшных рассказов, я всегда старался как можно быстрее проехать мимо этого домика, даже не смотря в его сторону. Как-то раз так разогнался, что подлетел на кочке и пропахал носом полметра, тормозя коленками и локтями. До дома шёл горько рыдая. Было, конечно, больно, но обидно было на много больше, так как переднее колесо теперь было не в форме круга, а цифрой восемь. И как это недоразумение чинить, а точнее кто будет это делать — неизвестно. Папа сразу сказал, что выпрямить не получится и придётся ехать в город за новым колесом. А пока я либо пешеход, либо пассажир на багажнике велосипеда у соседских ребят. Даже путь до магазина за хлебом, куда меня посылали практически каждое утро, был на много длиннее и скучнее.
Проходя мимо страшного дома, я заметил ещё одну странность — на забор были надеты большие стеклянные банки и чугунки. "Может это ритуал такой?" — выдал мой детский мозг. Это уже потом, принеся домой, как обычно, обгрызанную буханку белого хлеба и рассказав про увиденное, мама объяснила, что банки просто сохли после мытья. И ничего в этом страшного или странного нет.
Новое колесо папа привёз через неделю, как оказалось в наличии таких не было, и пришлось ждать под заказ. Зато потом мы вместе его меняли, как самые настоящие автомеханики. И как самый настоящий автомеханик, папа каждый раз ругался не понятными словами, пока на крыльце дома не появлялась мама, которая грозно смотрела в его сторону. В тот день я так и не узнал, что значит "ёкарный бабай". Но, точно ничего хорошего.
Лучше гонок на велосипеде, может быть только футбол, разжигание костра и ловля майских жуков веников. Костры жечь запретили, так как лето стояло жаркое и сухое, а сезон майских жуков прошёл. Значит остался футбол. Поля у нас, конечно, не было, поэтому играли в проулках, или у соседних домов. Но, не долго. Обычно в середине первого матча, на улицу выбегал хозяин дома и прогонял нас подальше от его окон, в которые могу попасть мяч перепутав с воротами.
В тот раз у нас был суперматч. Играли командами три на три, а так как Ванька, который должен был быть судьёй подхватил где-то вшей и сидел второй день дома, то пришлось взять в судьи его младшую сестру, которая совершенно ничего не понимала в футболе. Посадив Машку на судейский стул и вручив ей желто-красные карточки, Колька свистнул и обозначил начало игры. Мяч летал по проулку, как пули в степи. Один раз даже попали Мишке в лоб. Пришлось кричать нашему судье в юбке, чтобы показала красную карточку. Убедившись, что Мишка твёрдо стоит на ногах, а шишка не выросла до размера спичечного коробка, игра продолжилась. Нужно было бить пенальти. Эту часть игры доверили мне. Разбежавшись и как следует засадив по мячу, он со свистом перемахнул через забор страшного дома. Половина пацанов тут же разбежались кто куда. Остался только я, Мишка с шишкой и хозяин мяча Артём. Машка то же кинулась
