Часть I. Джанин Хаммонд. Ноябрь 2012
Глава первая
Мужчина поправил свою фетровую шляпу и буквально ввалился в гостиничный номер. Женщина рядом с ним споткнулась на пороге и рассмеялась, даже не подозревая, что она одна допила их бутылку «Каберне-Совиньон». Он притянул её к себе, дразня долгим поцелуем, а затем прошептал на ухо:
— Где выключатель?
Её рука скользила вдоль стены, пока комнату не залил свет.
Он внимательно оценил степень ее опьянения. Сумочку на прикроватную тумбочку женщина бросила с чуть большей силой, чем следовало; снимая туфли, она пошатнулась и чуть не упала. Он кивнул сам себе, ослабил галстук и подошёл к кровати.
— Иди ко мне, — позвал он, и на его лице расплылась самая чарующая улыбка, пока он протягивал руку, — я больше не могу ждать.
Она встретилась с ним взглядом из-под опущенных ресниц и потянулась к молнии на платье.
— Нет, любимая, я сам хочу тебя раздеть.
Она подошла к нему, наклонив голову, и взяла его протянутую руку.
Напевая отрывок из последней песни, под которую они танцевали за ужином, он медленно закружил её, а затем притянул к себе, спиной к груди. Тихий стон сорвался с её губ, когда он поцеловал её в шею и провёл руками по бокам, а затем скользнул вверх по гладкому шёлку насыщенного фиолетового цвета, чтобы аккуратно сжать её грудь. Она резко вдохнула, когда он погладил её сосок.
Он провел галстуком по её щеке, одновременно поглаживая гладкими пальцами, а его зубы потянули её за мочку уха. Он одним пальцем убрал тонкие светлые волосы с её шеи, коснулся губами обнаженной кожи, а затем замер, чтобы вдохнуть древесные нотки духов, смешивающиеся с цветочным ароматом её волос.
Рука скользнула от груди к локтю, и он прижал женщину ближе, закрыв глаза, чтобы насладиться мягкостью и теплом её живота.
— Ой, дорогой, ты сжимаешь слишком сильно, — хрипло рассмеялась она.
Он ничуть не ослабил хватку. Лишь нежно намотал галстук, который теперь висел у неё на шее, на пальцы свободной руки. А затем быстро и резко дёрнул.
Она попыталась запротестовать, но вышел только хриплый сип. Его запястье дёрнуло за концы галстука во второй раз, с отработанным мастерством, затем в третий. Ткань буквально врезалась в мягкую плоть.
Её тело сжалось и дёрнулось, в поисках хоть какого-то выхода. Сначала она попыталась вырваться, затем отпихнуть его спиной, но всё было бесполезно, ведь её руки были прижаты к бокам. Когда она попыталась его оттолкнуть, он улыбнулся — он специально встал всего в нескольких сантиметрах от кровати, поэтому ей не хватало места, чтобы причинить ему хоть какой-то вред. Она в отчаянии попыталась привстать на основание кровати, но потерпела неудачу. В нём забурлило чувство безграничной власти.
Он переключил внимание с этих безнадёжный попыток на её лицо. Он запомнил выражение на нём, эту панику в карих глазах, и позволил тихому звуку её сдавленного хрипа превратиться в музыку в его голове. Затем переключился на восхитительное напряжение в её мышцах и подождал, пока оно спадёт. Это был сигнал, что кислород закончился и весь её мир потускнел.
Он не двигался ещё пару минут после того, как она обмякла в его руках, чтобы точно убедиться. Потом снова закрыл глаза и с наслаждением прижал к себе её неподвижное тело, ощущая полный контроль над её судьбой. Ты танцевала по моему приказу. Ела и пила по первому моему желанию. Дошла до исступлённого желания, потому что я так захотел. И теперь, наконец, ты умрёшь.
И ты даже не подозревала.
Его эрекция начала давить на ширинку брюк.
Он повернул её лицом к себе и поднял вверх её правую руку. Проклиная её лишний вес, слегка приподнял обмякшее тело и подставил свои ноги под её. Затем начал насвистывать вступительную мелодию «Южной Розы» и скользнул чуть вперёд, увлекая тело за собой в этом импровизированном бальном зале.
Танцуй, моя марионетка, потому что я так желаю. Подчиняйся. Лишь ради моего удовольствия.
Её голова откинулась назад — гротескная карикатура на традиционное па. Эта случайность привела его в такой восторг, что его эрекция болезненно налилась кровью, и ему пришлось остановиться.
Он засмеялся. Когда она оказалась у края кровати, он опустил руки и отступил назад, позволив телу соскользнуть на пол. Он распутал галстук на её шее, разгладил его и снова заправил себе под воротник. Потом опустился на колени, снял ее обручальное кольцо и положил в свой нагрудный карман. Затем поместил её правую руку под уже знакомым углом, а левую руку — назад к телу, и воссоздал тот случайный наклон её головы. Снова встал и задумался. Она с таким же успехом могла бы стать и балериной, а не просто танцовщицей, но и так сойдёт. Он запечатлел этот стоп-кадр в своём сознании.
Затем он оглядел комнату, мысленно прокручивая каждое движение, которое сделал с тех пор, как вошёл сюда. Он ни к чему не прикасался. Он ничего не уронил. Убирать нечего.
Удовлетворённый, он достал салфетку из коробки в ванной, открыл с её помощью дверь и вышел в коридор. Когда за спиной щёлкнул замок, он сунул салфетку в карман с кольцом, затем надел шляпу и наклонил голову так, чтобы камера слежения не могла запечатлеть его лицо. Мужчина не поднял головы и не снял шляпу даже после того, как добрался до взятой напрокат машины. На парковке не было камер — он хорошо подготовился, но дьявол всегда поджидает тех, кто ведёт себя неосторожно.
Он рассмеялся над случайной иронией этого клише.
Он скользнул за руль и выехал с парковки. Под покровом темноты приторно-однообразный университетский городок Новой Англии переварить было гораздо легче — ведь так резкие черты южан и плоские лица колонистов сохраняли какую-то таинственность, лишь слегка видимые в пятнах уличного света, извивающихся прочь от чернильного леса, который словно подкрадывался всё ближе. Но сам университет был освещён лучше, и, проезжая мимо причудливых федеральных зданий из красного кирпича вперемешку со строениями громоздкой суперсовременной архитектуры, он боролся с искушением пригнуться. Студенты гораздо чаще обращали внимание на сутулых страшилищ, чем другие люди, идущие по своим делам. Мужчина наблюдал, как студент поднял с тротуара листочек, повертел его, чтобы тот загорелся золотисто-красным, и протянул девушке, которую держал за руку. Она улыбнулась и поблагодарила своего кавалера долгим поцелуем.
Брови мужчины взлетели от невольного восхищения. Какой простой и лёгкий трюк, чтобы очаровать девушку — он принял его к сведению, чтобы как-нибудь потом использовать.
Свернув на шоссе, ведущее из Массачусетса, он взглянул на часы. Пара минут до полуночи — точно по расписанию. В такое время дорога до Сиракуз займёт около четырёх часов, даже учитывая достаточно длинный крюк, чтобы без опасений залить бак. Затем он вернёт машину, перекусит в аэропорту и поспит на обратном пути домой.
