Jolly Workaholic
Ундина
— Пьёт безбожно, вот и выглядит так. — Презрительно сказал женский голос в кустах.
— Интересно, чего Надя ее держит? — Отозвался второй, чем-то прошуршав.
— Выросли вместе. И учились в одной группе. Подруга детства. — Хохотнул первый голос и тоже потрещал сучьями.
Навстречу Оксане с охапками валежника вышли сотрудницы: грандиозная Ольга и миниатюрная Марина. На корпоративном выезде на природу они собирали дрова для костра. При виде Оксаны обе кисло улыбнулись и погарцевали на своих, по-разному, топорных ногах в другую сторону.
Хорошие кроссовки уже царапнула какая-то лесная коряга, волосы пропитались сыростью воздуха и не лежали как надо. С утра болела голова и мучила изжога. Оксана боялась приближаться к коллегам чтобы утреннее злобное раздражение не прорвалось, и просто, ходила по большому кругу вокруг лагеря, стараясь ни с кем не встречаться.
«Глоточек бы винца…» Тоскливо подумала она, и подстелив под себя пакет, опустилась без сил под высохшим деревом, простиравшем над тропой свои мертвые ветви в молчаливом проклятии. В лагере нарастал шум весёлых голосов и начал разноситься едкий запах дыма.
«Шашлык ещё этот!»— Подавила она приступ дурноты и тяжко вздохнула, глядя на испорченный кроссовок.
Выезд на природу был предложен, чтобы отметить день рождения директора- очень умного и очень замкнутого мужчины, умудрявшегося поддерживать любой разговор отвечая на любую реплику и шутку только разумным взглядом кашалота. Оксану уговорила ехать ее подруга Надя, сразу покинувшая ее по приезду. Это было очень в ее стиле: навязываться и бросать. Ещё со школы, Оксана кочевала вслед за бойкой подругой по учебным заведениям и дружеским компаниям, пока наконец не осела под ее руководством в большой торговой фирме.
Хотя и шагали они вместе по одним жизненным вехам, это были очень разные путешествия. Живая и обаятельная Надя легко обзаводилась друзьями, и все у неё в руках спорилось. Флегматичной Оксане, с ее требовательным и обидчивым характером, было тяжело и одиноко среди людей.
— Чего нахмурилась, Тучка! — Весело тормошила ее Надя. Оксана скрипела зубами, но терпела. Других друзей судьба так и не подкинула. В Наде было все знакомо с детства. Оксана, как свою, знала кожу ее рук и запах дыхания, и свято верила во все ее слова. Раньше. Теперь что-то изменилось, и Оксана никак не могла понять: почему каждую минуту своих параллельных жизней они умудряются отдаляться друг от друга.
Не подавая вида, и с мрачным злорадством Оксана постоянно подлавливала Надю, теперь свою начальницу, на несоответствиях и недоговоренности. Сопоставляя и обдумывая такие эпизоды, она стала считать враньё подруги сознательным. То-ли руководящая должность заставляла жонглировать фактами и щедро подслащивать их ложью, с целью влияния на людей, то-ли в Наде просыпались, внезапно обнаружившиеся и сильно облегчавшие жизнь, природные задатки- этого Оксана уже не могла понять.
Погружённая в мрачные размышления, она прислонилась к мертвому дереву и подчинилась туману в голове.
Сон был очень реалистичный: искореженная взрывами техника и укрепления были завалены раскисшим мартовским снегом. Из грязи там и сям торчали стволы орудий, а неподалёку от них лежали изувеченные тела бойцов, которые время уже начало перемешивать и ровнять с сырой землей. Оксана брела в одной тонкой ночной рубашке, старательно избегая прикосновения к убитым и их вещам.
Но один солдат был жив: ловким ударом приклада он опрокинул ее и умело связал чем-то бессильные руки. Потом легко закинул себе на плечо и куда-то понес. Грязь проселочной дороги медленно плыла перед затуманенным взглядом. Руки и ноги, и даже голос отказались слушаться- сопротивление было невозможно. Длинное путешествие сквозь туман не закончилось возле тёмного входа в пещеру, а нескончаемо продолжилось в каменистых недрах. Солдат бросил безвольную ношу в центре освещенного толстыми чёрными свечами грота возле большого плоского камня, испещрённого витиеватыми письменами. Из темноты показалась фигура в высоком головном уборе. Ее чёрное одеяние маслянисто колыхалось в неверном свете, как живое, а глаза горели мрачными угольками.
Оксана почувствовала, как внутри зародился беззвучный крик, но она никак не могла исторгнуть его, поражённая сонным оцепенением. Ей хотелось предостеречь солдата, что он совершил ошибку, надеясь выгодно продать свою добычу этому кошмарному существу, но через мгновение стало ясно, что предупреждать уже некого: бесконечно длинная рука чудовища мелькнула из одеяния как молния и человек обратился в ветошь в гимнастерке, рухнувшую в растекающуюся темную лужу.
Фигура исчезла, где стояла и в то же мгновение материализовалась рядом с пытающейся уползать жертвой. Чёрный рукав вытянулся и поднял за волосы обезумевшую от боли Оксану. Она извивалась и билась, пока красные угольки приближались к ее лицу, чтобы внимательно заглянуть прямо в вытаращенные глаза. Оксана почувствовала, как обращается в микроскопическую точку, а потом и бестелесную тень, которую, как булавка бабочку, пригвоздило к земле взглядом этого жуткого создания. Костлявая рука разжалась и выпустила жертву, но к своему изумлению, Оксана не упала на каменистый пол, а твёрдо встала рядом с чудовищем. Осознав, что ее глаза на одном уровне с горящими угольками, она посмотрела вниз и увидела, что ее хлипкая рубашка превратилась в клубящуюся черноту. Она пригляделась к этому бесконечному колыханию и поняла- эта ткань состоит из маслянистых тел множества существ. Избежать соприкосновения ними было невозможно, и Оксана долго билась и вертелась, чтобы выбраться из этого плена и, даже, из своей кожи, но вскоре поняла, что стала единым целым со своей проклятой одеждой.
Пробуждение было отвратительным: шея затекла до хруста, а по вискам и спине сбегали струйки липкого пота, привлекшие мелких настырных лесных комаров. Оксана содрогнулась от неудовольствия, с трудом поднялась и побрела к лагерю.
— А помнишь, ты меня спасла? Ты, наверное, забыла. Я бы утонула тогда. — Уже разгоряченная шампанским Надя обвила руками, размякшую от спиртного Оксану. Действительно, когда-то школьницами они прыгали с мостика в речку возле школы и Надя, напоровшись ступней о разбитую бутылку, беззвучно пошла ко дну вблизи берега, наверное, оглушенная болью. Оксана увидела это и, не размышляя, бросилась в воду и вытащила безвольное тело на берег. Было странно, что Надя вспомнила об этом сейчас. Но Оксана помнила всегда и считала подругу своей собственностью.
После трех таблеток анальгетика и пары стаканчиков коньяка болезненное напряжение отступило и время потянулось, растекаясь по затуманенному сознанию сладкой патокой. Далекие макушки вековых елей соединили с небом тьму сырой лесной земли в неподвижную черную массу. Только тёплое мерцание костра, одинаково торопливо и невнимательно скакало по рассевшимся вокруг него
