Бердинских Степан Васильевич
Девушка на веревке
Представьте себе ветер. Ветер, который рушит буквально всё, что встречается ему на пути. Эта стихия способна как принять в свои объятия, так и уничтожить сотни человеческих жизней, оставив после себя плачущих детей, бесчисленную разруху и вырванные с корнем деревья. Природа сама себя губит.
Что мы ассоциируем с ветром? Всклокоченные волосы? Завывание в окнах? Разлетающийся мусор? Может быть горы? Я не встречал тех людей, кому действительно нравится ветер. Отсутствие его – штиль, затишье, сцена более видная. Сразу представляется одиноко плывущая лодка, оставляющая после себя редкие волны, волны от размеренных движений вёсел. У кого-то в памяти родилось необъятное, наполненное запахами календул широкое поле, а кругом тишина, − что и колос не пошатнётся.
Вместе с тем даже сильные порывы воздушных масс на руку приходятся сёрферам, владельцам ветряных фабрик и… кажется всё?
***
История начинается в уединенном месте. Это лес. И судя по всему, здесь давно не ступала нога человека. Ветер стих, а может, в этих краях его вообще нет, но одно остается главным – девушка в этом лесу. На ней белое тонкое платье, русые волосы свободно лежат на плечах, она без сознания.
***
− Жумье, только что поступил звонок с соседней станции, кажется, у них утечка газа, − сонным голосом отчитался Бракк, допивая последнюю кружку кофе.
− Пора тебя заменить, Миллэри, выглядишь скверно, − быстро прихлопнув дверью, от чего, как всегда, посыпалась крошка на стол с оборудованием, сказал Финки.
Бракк Миллэри. Бывший работник именитой Флауэр-Таун, компании, поставляющей огромное количество цветов во все точки мира. После внедрения японской машины для сбора цветов, отдел Бракка расформировали, поэтому работу пришлось искать в сжатые сроки, − на семье Миллэров висел кредит. Обзвонив с десяток местных фирм и перелистав дюжину объявлений, Бракк получил анонимное письмо с приглашением на должность дежурного газовой станции «GAS-8», расположенной в северной части города.
Съев утром тёплый омлет, Бракк отправился на собеседование. Его приняли.
…
− Повтори, Бракк, быть такого не может, − ответил Жумье, − мы заменили все несущие компрессоры на той неделе. Сбоев быть не должно.
− Но случилось. Датчики указывают на пробоину в верхней части главной трубы. Я временно прекращаю подачу газа в наш сектор.
− Принято! − передал Жумье.
***
Лес. Кругом виднелись кедровые деревья, кое-где щебетали скворцы и каменные воробьи, а за опушкой слышались мелодичные отстукивания дроздов.
Уже вечерело, поэтому Элиси быстро развязала веревку, сунула её в карман и побежала вперед по дороге. Босая, голодная, с пустотой в голове, она то и дело всхлипывала, держась за живот, но, не теряя надежды, бежала по извилистой, одинокой тропе в поисках другого, более уютного места.
Ей казалось, что места хуже и быть не могло. Там, где она приземлилась, не было и капли чего-то родного, кроме крохотной и порядком заросшей тропы. Кое-где успел прорасти фикус, в ногу впивались колкие шарики платана, вдалеке слышалось похрюкивание кабанов.
− Аууу! – кричала Элиси. – Я заблудилась! Тут есть кто-нибудь? Aiuta! Mi sono perso!
Только эхо звонко отскакивало от дерева к дереву, утихая и впитываясь в кору лимонных деревьев.
Выдохшись, девушка нарвала винограда и присела отдохнуть. Сок ягод приятно омыл стенки желудка, язык трепетал от прелестей вкусной еды. Эту ночь Элиси провела на ветках могучего Эвкалипта.
Проснувшись от жуткой боли в ногах, Элиси смахнула с себя жухлые листья и двинулась дальше.
Спустя час или два пути, над головой девушки свистнуло что-то огромное. Спрятавшись за невысоким холмом, Элиси разглядела большой авиалайнер. Кажется, он совершал посадку.
«Горестно от того, что я ничего не помню», − подумала Элиси. При себе она имела помятый листок с номером телефона и адресом. «Via Torquato Tasso», +39 089 245. Остальные цифры и номер дома были стёрты. Аккуратно свернув его, девушка решила идти ровно по курсу дымки, проложенной самолётом.
Стараясь придерживаться тропы, чтобы не наступить на змею или опасного паука, Эли обогнула шумный водопад, вода которого оросила её длинные волосы, затем девушка скатилась с мягкого холма с цветущими маками и искупалась в небольшом пруду. Объевшись инжиром, который рос неподалеку от водоёма, незнакомка побежала дальше. Куда она направлялась – то была загадка. Нужно было найти цивилизацию, какую-то обувь и вспомнить, как она здесь очутилась.
Через неделю Эли вспоминала, насколько глупый поступок она тогда совершила, но сейчас у неё и в мыслях этого не появилось, − нужно было цепляться за что-то живое, найти кого угодно, лишь бы выбраться из этого леса. Высохнув на камнях под ярким солнцем, она решила двинуться дальше.
Преодолев еще около трёх километров, она вышла на развилку. Перед ней открылась большая гравийная дорога и две тропы, уходящие дальше, вглубь леса. Элиси присела на камень и стала о чем-то думать. Она вспоминала школу, где на уроках безопасности преподаватель рассказывал об ориентировании в лесу, вспоминала, как однажды заблудилась среди лавок крупного рынка, когда впервые отправилась за покупками по поручению матери, и вдруг, где-то в стороне, услышала гулкие голоса мародёров, как позже догадалась сама.
«Stop! – услышала Эли. – Это был плохой английский с итальянским акцентом».
«Zitto!» − ответил другой.
Элиси в ужасе кинулась вперед, по главной дороге, но, не пробежав и ста метров, увидела на высокого, смуглого араба. Прищёлкнув языком, двухметровый грабитель кинулся в сторону Эли.
***
− Ты держишь её неправильно, Элиси, − твердил Рунгис.
− Но паап, твоя веревка длиннее, − отвечала Эли.
− Всё ты никак не привыкнешь, что девочкам выдается трёхфутовая нить. И если она вновь и вновь от тебя ускользает, то это обычная нехватка опыта, котёнок.
− Я самая умелая! Самая! − кричала Элиси.
Отец наблюдал за своей ученицей, тайком помогая с обузданием новой бечевки, чтобы дочь не сердилась. Упёртая, вспыльчивая Элиси.
***
Пустившись в гущу леса, Эли впопыхах размотала веревку, ускорила бег и шмыгнула на ближайший эвкалипт.
− Where are you? − шептал араб. − I'll find you, so…
И тут он почувствовал удушающую боль в горле, его ноги подкосились, в глазах вспыхнули пучки света.
Разделавшись с мародёром, Эли спрятала тело в можжевельнике, скрутила веревку и вернулась назад, на гравийную трассу. Уже в ботинках. Порывшись в мешках, оставленных арабом, Эли взяла небольшую сумку с колбасами и сыром, съела уже порядком подсохший кусок хлеба и выпила молока, еле открутив застывшую крышку бутыли. Еще была тележка с изобилием драгоценностей и
