Александр Гальченко
Пот демона
— Я мертва? — спросила она пытаясь увидеть хотя бы одну не чёткую линию в полной темноте.
— Нет родная, конечно же нет. Я бы не пережил такой утраты. — ответил грубый, но ласковый голос.
— Почему тогда я не ощущаю своего тела?
— Ты понимаешь меня?
— Да.
— О отцы! Как давно я хотел быть услышанным.
— Кто ты? — голос девушки дрогнул.
— Я Аран, так меня назвали родители. А кто я? Увы я не могу ответить на этот вопрос, я не знаю кто я для вас, и не знаю кто вы для меня.
— Я сплю?
— Ты потеряла сознание, слишком много усилий.
— Значит, ты в моей голове? Ты демон?
— Я не знаю значения этого слова, вернее я знаю, но не понимаю его. Если тебе так будет удобно, можешь меня так называть.
— Мне неуютно, — голос её дрожал всё сильней, проявляя ноты истерики. — Я хочу проснуться.
— Конечно, конечно, всё что скажешь, если захочешь поговорить, позови меня, я постараюсь прийти.
— Я хочу проснуться!
— Аран, моё имя Аран.
Она открыла глаза. Красивая высокая, с длинными стройными ногами, изящной фигурой и миловидным, овальным лицом. Каштановые волосы крупными, слегка извивающимися локонами спадали на плечи. Поднявшись с пола, девушка поправила когда-то ярко синее, ныне выцветшее лёгкое платье, и опираясь о стол, потёрла лоб.
— Жуть какая… Так, хорошо. Что дальше? — разговаривала она с собой собираясь с мыслями и огляделась по сторонам.
Вокруг был бардак, всюду валялись глиняные горшки, бутылки, на столе, на страницах открытой книги, плесневел хлеб. Всё было на своих местах, и удовлетворённая этим фактом девушка вышла из сарая.
— Василина! — послышался голос матери из окна. — Отнеси отцу воды, жарко очень.
— Хорошо мам.
Девушка, окончательно придя в себя, направилась к колодцу. Пройдя между большим домом из сруба и коровником, прихватив кувшин у порога, она вышла со двора и босые ноги понесли её к небольшому садку, насчитывающему десяток фруктовых деревьев, находившемуся неподалёку.
Не прошло и часа как она добралась до склона, увидев внизу отца, который вилами переворачивал стога сена, чтоб те лучше просохли. Сделав глоток из кувшина, она поморщилась.
— Тёплая уже. А если…
Прищурив глаза, обхватив сосуд ладонями, она глубоко вдохнула и замерла.
— Ну! — произнесла она сердито. — Давай. Остывай! Ну!
Девушка сердито потрясла кувшин и стенки его запотели.
— Получилось… Получилось! — обрадовалась она и рванула со склона к отцу, радуясь словно дитя.
— Василина, девочка моя. — довольно произнёс отец. — Ты тут зачем?
— Я тебе воды принесла. Ужарился совсем поди?
— Спасибо дочка. — он принял кувшин и сделав крупный глоток дёрнулся от пронизывающей зубы боли. — Она ледяная. Ты где её такую взяла?
— Пап, ну, где воду берут, в колодце.
— Но… Она же ледяная, как ты?
— Кувшин, наверное, не знаю пап.
Он пристально смотрел на дочь, на её сияющее красивое лицо и улыбка расплылась на его лице.
— Что? — смущённо спросила она, отведя взгляд в сторону.
— Какая же ты у меня красивая. Не за горами тот день, когда женихи толпами повалят.
— Па. — недовольно ответила она.
— Тяжело тебе будет выбрать, ох тяжело. Уверен, что и с Валиора один два молодца да появятся.
— Ты опять за своё? Не начинай, фу!
— Вот посмотришь моя хорошая, вот посмотришь. — он обнял дочь и погладил её роскошные волосы.
Когда солнце подползало к горизонту, Василина лежала под старой яблоней и смотрела в верх, на сочные, дозревшие плоды.
— Ты? Или ты? А может быть… Вот ты мне больше всего нравишься. — она посмотрела на небольшое яблоко на самой верхушке и сделала лёгкое движение пальцем. Ветка дрогнула, плод устремился вниз, и, казалось бы, сейчас окропит землю своим соком, но, у самой земли, яблоко зависло в воздухе после чего мягко легло на землю и покатилось к девушке. Явно довольная таким исходом, Василина расхохоталась.
***
Ночь спрятала округу, плывущие облака пытались скрыть звёзды, лишая землю даже малой надежды на свет.
— Мам, пап! Я спать!
— Ты опять на сеновал? — крикнул отец. — Смотри я буду караулить! Не дай бог увижу я какого-нибудь смельчака. Выпорю, обоих!
— Па! — брезгливо ответила она.
— Днём пусть приходят, смельчаки. — повторился он, зная прекрасно что никто конечно же к ней не ходит. Зная, что он воспитал целомудренную дочь.
Девушка, умывшись с ведра, сполоснув ноги, подошла к сеновалу, затушила фонарь, зная, как сердится мать, когда к сену приближаются с огнём, и почти на ощупь добралась до раскинутого на сухой траве одеяла. Упав на мягкую постель, он долго смотрела в темноту наслаждаясь запахом свежего сена, размышляя о том, что с нею происходит, откуда эти силы, и кто этот демон.
— Аран. — чуть слышно позвала она и погрузилась в сон.
— Здравствуй моя родная. — прозвучал теперь уже знакомый голос.
— Странно, но мне кажется, что я давно тебя знаю.
— Я присматриваю за тобой, какое-то время.
— Я… значит мои чувства меня не обманывали. Мне часто казалось, что за мной следят, даже тогда, когда это было невозможно.
— Ты права, я следовал за тобой словно тень.
— Ты… Ты следишь за мной… Ты читаешь мои мысли?
— Нет, я наблюдаю за тобой, то с неба, то с земли, но я всегда боялся прикоснуться к тебе.
— Ты смотришь со стороны? — взволнованно спросила она. — То есть ты хочешь сказать, что наблюдал, даже тогда, когда я голая? Когда я купаюсь, переодеваюсь?
— Да. — спокойно, не выражая эмоций ответил голос.
— Ты… Ты… Так нельзя! Фу! Нельзя подсматривать!
— Почему?
— Потому что я голая, это… Это неправильно, никто не должен видеть меня обнажённой. — девушка вспомнила слова отца об армии женихов и ей стало дурно. — На меня будет смотреть муж, больше никому нельзя. — совсем поникшим голосом добавила она.
— Я не понимаю, я пытался, но не понимаю. Зачем вам нужна эта одежда?
— Ну, во-первых, чтоб не мёрзнуть! — съязвила Василина.
— А сейчас? Жарко ведь?
— Я же тебе объясняю, чтоб не видеть то, что положено видеть только одному.
— Значит… Если я видел тебя голой, теперь я твой муж?
— Нет! Фу! Что за глупости? Боги, да почему же здесь так темно?! — крикнула она и всё вокруг побелело. — Это ты сделал?
— Нет. Скорее ты. Я не совсем понимаю, зачем тебе муж?
— И я не понимаю… — тяжело вздохнула она. — Чтоб у меня были дети, я так, полагаю.
— Разве для этого нужно искать мужа? У нас всё гораздо проще. Когда я готов, когда силы мои велики,
