Эрика Монахан
Сибирские купцы. Торговля в Евразии раннего Нового времени
Historia Rossica
Эрика Монахан
Сибирские купцы
ТОРГОВЛЯ В ЕВРАЗИИ РАННЕГО НОВОГО ВРЕМЕНИ
Новое литературное обозрение
Москва
2024
Erika Monahan
The Merchants of Siberia
TRADE IN EARLY MODERN EURASIA
Cornell University Press
2016
УДК 339(470+571)(091)«16»
ББК 63.3(2)45-2
М77
Редакционная коллегия серии
HISTORIA ROSSICA
С. Абашин, Е. Анисимов, О. Будницкий, А. Зорин, А. Каменский, Б. Колоницкий, А. Миллер, Е. Правилова, Ю. Слёзкин, Р. Уортман
Редактор серии И. Мартынюк
Перевод с английского А. Терещенко
Эрика Монахан
Сибирские купцы: торговля в Евразии раннего Нового времени / Эрика Монахан. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Historia Rossica»).
Ключевую роль в утверждении и расширении власти Московского государства, а затем и Российской империи в этнически пестром сибирском приграничье сыграла континентальная торговля. Книга Эрики Монахан – попытка проанализировать связь между купеческим миром и государственным строительством в раннее Новое время, а также пролить свет на социальную историю нескольких купеческих династий в России. В центре внимания исследовательницы – несколько поколений трех семей, которые вели торговлю в Сибири более столетия: Филатьевых, принадлежавших к купеческим элитам России; Шабабиных, иммигрантов-мусульман, освоивших местную и дальнюю торговлю, при этом успешно совмещавших частное предпринимательство со служением российскому государству; и Норицыных, торговцев более скромного статуса, активно участвовавших в развивающейся российско-китайской торговле. Автор книги исследует образ жизни, который они вели, стратегии, к которым они прибегали в отношениях с государством, а также социальные ниши, которые они занимали в сибирском пограничье. Эрика Монахан – историк, профессор Университета Нью-Мексико, США.
В оформлении обложки использована иллюстрация «Русская одежда от XIV до XVIII столетия. Охобень и шапка» из кн.: Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск, с рисунками, составленное по высочайшему повелению. СПб., 1841–1862. Ч. 1. С. 10.
ISBN 978-5-4448-2379-8
The Merchants of Siberia: Trade in Early Modern Eurasia, by Erika Monahan, published by Cornell University Press
Copyright © 2016 by Cornell University
This edition is a translation authorized by the original publisher
© А. Терещенко, перевод с английского, 2024
© Д. Черногаев, дизайн обложки, 2024
© ООО «Новое литературное обозрение», 2024
Посвящаю Сету
Карта 1. Евразия на рубеже XVII–XVIII веков
ВВЕДЕНИЕ
Merchant Adventurer, and free of Russia.
Эпитафия на надгробном камне Ричарда Чемберлена, умершего в 1562 году
И тот де индиец тому гораздо подивился, что ему нигде обиды нихто ничего не учинил.
Доклад Посольского приказа о беседе с индийским купцом Сутуром Кедековым, XVII век
Ричард Чемберлен торговал скобяными изделиями, был членом городского управления и купцом. Он был одним из учредителей Компании купцов-путешественников для открытия новых земель, предшественницы Российской компании, которая, будучи сформирована в 1555 году, стала первой масштабной торговой компанией раннего Нового времени. Когда в 1566 году Чемберлен был похоронен рядом со своей первой женой на кладбище прихода Святого Олафа в Лондоне, эпитафия на его надгробном камне гласила: «Merchant Adventurer, and free of Russia»1. Вероятно, эту фразу следует перевести «купец-путешественник, вольный жить и торговать в России» – интересно, что он выбрал подобную формулировку, которая в XVI веке не была в официальном ходу ни в Российской компании, ни у властителей самой России. Однако, столкнувшись с этой эпитафией, я услышала ее по-своему. В 1990‐х годах, когда Россия открылась, я сама пыталась заниматься бизнесом в этой стране, и, вспоминая этот опыт хронических трудностей и осознания тщетности любых моих усилий, я отнеслась к этому человеку с горячим сочувствием. Я перевела фразу «free of Russia» как «свободный от России» и услышала, как Чемберлен произносит ее со вздохом измученного человека, наконец освободившегося от тяжкого бремени, для которого это освобождение важнее успеха или неудачи, и сообщает потомству, что ему уже не придется нести тяготы российского делового мира. Ему хватило2. Если Чемберлен хотел поделиться именно этим чувством, он был отнюдь не единственным, кого доконало ведение дел в России. Многочисленные источники сетуют на продажных чиновников, ненадежных партнеров, ужасающие трудности с логистикой, холод, расстояние, аморфную нормативно-правовую базу, а также языковые и культурные барьеры, затруднявшие поиск покупателей в России. Все это мешало не только иностранцам, но и местным уроженцам. Даже самые привилегированные русские купцы имели дело с конкуренцией с обоих концов социального спектра. Немало предприимчивых крестьян с Русского Севера, начав с мелочной торговли, стали богатейшими купцами. Еще находясь внизу общественной лестницы, они иногда выступали в роли приказчиков иностранных купцов, что угрожало их более богатым соотечественникам потерей конкурентных преимуществ. Но и самые влиятельные лица в стране не гнушались торговли: боярин Борис Иванович Морозов, свояк царя, активно участвовал в двух важнейших экспортных отраслях Московии, вывозе юфти и поташа3. Нелегко было делать дела в Московии.
И однако же высеченная в камне эпитафия английского предпринимателя не отдает должное широчайшему спектру возможностей, открывавшихся для торговли в России раннего Нового времени. К слову, будучи англичанином в России во времена Ивана IV, Чемберлен был освобожден от всех пошлин – на такие льготы не могли рассчитывать даже самые привилегированные русские купцы. И конечно же, не было такой льготы у индийского купца-экспата Сутура Кедекова. Более того, будучи временным жителем Астрахани, Кедеков платил одну из самых высоких пошлин в России, и все же он «гораздо подивился» благоприятным условиям для торговли, с которыми он столкнулся. По его словам, в отличие от Персии, нигде в России, ни в Астрахани, ни в Казани, «обид никаких ни от кого не было и торговать ему дали повольною торговлею… пошлину имали прямую и отпускали ево везде без задержания»4. Разумеется, фразу индийца, дошедшую до нас в докладе Посольского приказа, можно воспринимать со скепсисом. У купца могли быть причины приукрашивать свои впечатления в беседе с дьяком, задававшим ему вопросы, но мы не должны исходить из того, что дьяк приукрасил свой доклад: как же тогда объяснить объемистые жалобы на злоупотребления, которые такие же дьяки сохранили для истории?
Дело в том, что взгляд через призму опыта Кедекова отнюдь не является господствующим в историографии, посвященной российской торговле: как правило, в книгах историков государство предстает жестоким и давящим, а русские
