Фарит Ахмеджанов
Поцелуй
Они были лучшими ищейками в мире. Они выслеживали любую дичь, а вы не представляете, насколько хитрой может быть дичь в этих странных лесах.
Бывало так, что им приходилось ловить не зверей. Кое-кого побольше и похитрее. И поопаснее. На иных были шрамы, оставшиеся от встреч с ними.
Но неудачи они не терпели ни разу.
Двенадцать псов как по команде подняли головы.
— Ну же!
— Госпожа, они потеряли след.
Артемида — невысокая, стройная, с ясным, красивым, но недовольным лицом — пронзительно смотрела на своих спутниц.
— Как такое возможно? У вас есть его одежда, вам известно, где он был! Как вы могли потерять след?
Нимфы Нефела и Опис потупились. След потеряли не они, но Артемида никогда не наказывала своих собак.
— Я задала вопрос!
— Госпожа, — рискнула высокая черноволосая Нефела. — Тритопатрей, видимо, готовился к побегу. На полянке в лесу он сбросил одежду.
— А запах свой он тоже сбросил?
— Я боюсь, что так, госпожа.
— Как! Как такое возможно!
— Я слышала, — пискнула белокурая Опис, — что госпожа Геката говорила, что можно выпить что-то такое, что лишает вас запаха и что…
— Вы слушаете эту старую каргу?!
Нимфы замолчали.
— Я не желаю слушать оправданий! — завопила богиня. — Мой брат Аполлон приказал вам — вам, лучшим охотницам Олимпа — выследить этого сморчка! А вы даже этого сделать не можете?
Поручение Аполлона было дано лично Артемиде и именно она считалась лучшей охотницей Олимпа, но Нефела и Опис смолчали. Одна из гончих тявкнула.
Несколько минут богиня изливала свой гнев на помощниц. Когда ее запал несколько утих, Нефела рискнула вставить слово.
— Госпожа, если Тритопатрей как-то смог избавиться от запаха, то гончие не смогут взять его след. Но все равно его можно выследить.
— Как?
— Сатиры закрыли сетку. Если он воспользуется потоками для перемещения — он откроет себя. Он может отсюда уйти, только используя ноги.
— И что?
— Мы знаем, где он был. Он вряд ли пошел в сторону Озера, он ведь оттуда и сбежал. Он наверняка пошел либо к Дороге, либо к Разлому. Только там он сможет получить помощь. Нужно перехватить его там!
— Госпожа Геката говорила еще, — несмело сказала Опис, — что то зелье — ну, которое лишает запаха и все такое — оно действует совсем не долго и постепенно запах возвращается.
Артемида грозно взглянула на своих помощниц.
— Хорошо. Организуйте это все побыстрее. Я буду у себя!
Артемида развернулась и исчезла. Нимфы посмотрели ей вслед, потом переглянулись.
— Ты к Разлому, я к дороге, — решительно сказала Нефела. — Бери половину сворки. Бегите быстро.
Опис кивнула и, коротко свистнув, скрылась между деревьев. Шесть собак устремились за нею. Нефела, сопровождаемая оставшимися, побежала в другую сторону.
В странных лесах — странные тропы. Они живут своей жизнью — сплетаются, расплетаются, сбегаются и разбегаются, виляют меж деревьев, пропадают и вновь появляются. Уж таково это место, сплетенное из дыхания земли и всего, что на ней существует.
Чтобы дойти куда-то, нужно очень хорошо представлять себе место назначения, а также обладать немалой волей, чтобы подчинить себе непослушные тропинки.
Меж могучих деревьев пробирался по странному лесу толстяк. Он был бос, его одежду составлял кусок грубой ткани, неумело обернутый вокруг плеч и затянутый грубой веревкой. Странным контрастом служила ухоженная кудрявая шевелюра и напомаженная короткая борода.
Толстяк задыхался. Он долго бежал и совершенно выдохся.
— Дорога, — шептал он. — По дороге налево. Приметный камень. Там будет одежда и способ доставки на место. Где же эта проклятая дорога!
Дороги не было. По старой своей привычке толстяк разговаривал сам с собой.
— Клепсидра упала. Значит, резервуар отца пуст. Но этого же не может быть! Лишь он может опустошить его, лишь он, свободной своей волей! Даже если его убили или похитили…
Толстяк с тонким всхлипом перевел дыхание.
— Где же эта дорога? Я ведь только успел с утра принять делегацию из Крисса. Потом пошел по разделке. Как хорошо, что в клепсидре есть колокол! Я услышал ее издалека…
Он вскрикнул, наступив на камень, и некоторое время прыгал на одной ноге.
— Озеро должно сейчас ходить ходуном. Все потоки идут через нас, через Большую Бочку. Если резервуар отца пуст, значит, там сейчас полный бардак. А Евбулея нет.
Трясущейся рукой он провел рукой по лицу, стирая пот. Потом посмотрел на ладонь.
— Аполлон. Он позвал отца на встречу на Крите. Отец был недоволен. Но он ничего не боялся. Никогда и ничего!
Лоб его избороздили морщины, он изо всех сил что-то вспоминал.
— Гефест. Я не видел заявок, но Гефест делал что-то для Аполлона. Отец когда-то говорил, что лишь Гефест может лишить его силы. Даже рисовал что-то… нет, не помню!
Будь толстяк повнимательней, он бы понял, что тропинка водит его по кругу — не со зла, не с умыслом, просто играя.
— Что же теперь делать? Дионисий молодец, он придумал этот план много лет назад. Я смеялся над ним. А сейчас, наверное, спасаю себе жизнь. Хотя…
Толстяк вскинул лицо к небу. Оно было странным — на нем сияло солнце, заливая все светом, но этот свет не мешал сверкать звездам и луне.
— Еще около часа, — пробормотал толстяк. — Потом меня учуют. Что же делать?
Он остановился, щурясь. Посмотрел по сторонам.
— Если не можешь прийти — сойди с тропы, — заученно пробормотал он. — Скажи вслух, куда хочешь. Тропа сама найдет тебя.
Он решительно углубился в бурелом, споткнулся, выругался, потом, выпрямившись, громко сказал:
— Хочу к дороге!
Сделал шаг, другой, и тут под ноги ему подкатилась еле заметная тропинка. Деревья чуть расступились, толстяк, шумно вздохнув, ускорил шаг.
Через несколько минут он услышал яростный лай. Побледнел, посмотрел по сторонам — деревья стали реже, близилась опушка леса. Он осторожно прошел вперед, прячась за стволами, выглядывая и вытягивая шею.
Шесть лающих собак окружили толстое узловатое дерево с большим дуплом. На высокой кривой ветке сидело странное создание — короткий, коренастый человечек с грубым широким лицом и большой пастью. На его лбу красовалась огромная шишка.
— Спускайся! — послышался грозный оклик.
Под деревом с луком в руках стояла грозная Опис.
— Не буду я спускаться, — ответило существо. — Неохота.
— Если не хочешь, чтобы я всадила в тебя стрелу — спускайся!
— Мне и здесь хорошо.
Стрела сорвалась с лука, но улетела куда-то в сторону, пропав между деревьев. Существо широко осклабилось.
— Не надо в меня стрелять.
Опис с удивлением посмотрела
