Максим Ставрогин
Кожа Розмари
В эти ночи все улицы заполнены туманом. Он течёт между домов и пахнет болотом. Люди говорят, что в нём иногда видно призрака: нагую девушку со странной, светящейся кожей, цветом кристально-белым даже на фоне густых осенних туманов.
1.
Принцесса Розмари с рождения была известна своим непростым характером, даже тогда, когда не слишком ещё отличалась от обыкновенных людей. Бледная, как северные земли, которыми правил её отец, безучастная и молчаливая. Приведением она бродила внутри замка, не выходя за его пределы, не бывала на светских приёмах и заговаривала с людьми лишь изредка, от необходимости. Единицы тех, кто слышал её голос — обычно это были редкие развратники, приговорённые убийцы и безумцы (ей были интересны личности подобного склада) — они говорили, что принцесса звучала ветхим бураном, который вот-вот окончательно затихнет.
С самого детства в ней вилась необычная мания, даже одержимость: она часы за часами проводила у зеркал и водоёмов, и во всей природе её скучающее сердце начинало трепетать от одних лишь отражений. Она жила, окружив себя зеркалами, как слоями пышных платьев. Сотни и сотни раз перечитывала Розмари сказки про Нарцисса и его печального брата из Египта — Наркисса. Дьявольская одержимость красотой и эгоизм царствовали в её душе.
Принцесса была прекрасна, её необычная андрогинная красота влюбляла в себя и мужчин и женщин; конечно, люди вокруг были в восторге и осыпали её комплиментами, в особенности любящий отец. Но Розмари хотела соревноваться с богами. Ей была противна смертная красота. Каждую ночь в кошмарных снах девушка снова и снова видела своё лицо, полнеющее кровью, дыханием, распаренное и раскрасневшееся. Скулы терялись в мягких щеках, миндалины глаз казались совсем живыми и противно любознательными. Она вскакивала с криками со своей постели, и слуги каждую ночь прибегали к ней, чтобы успокоить, вслед за ними приходил отец — она плакала на его руках. Розмари было ненавистно то, что любой смертный мог бы при случае и везении сравнится с ней красотой, ведь красота её была сугубо земной, насквозь смертной и человеческой. Чистейший мономан, она коллекционировала сотни фарфоровых кукол с их искусственными белыми, как кость, блестящими лицами, на которых не могло быть ни упрёка, ни жизни, лишь холодная вечность. Такая же непререкаемая вечность, какой наделены потусторонние силы, космос и всемогущие боги.
Каждый день хотя бы один портретист сидел у окон замка, рискуя своей жизнью пробирался сквозь охрану, лишь бы на миг увидеть принцессу и написать с неё портрет… а затем продать за целое состояние множеству воздыхателей, которые мечтали хоть раз встретится с мифической принцессой. Эти поклонники присылали ей подарки, а ещё священники, чиновники и, конечно, отец: бесчисленное множество даров в виде красных рубинов, которые она так любила, бриллиантов, одежд и самых экзотичных и необычайных цветов, которые только видели люди в те времена. Каждый день ей преподносили вязанные бамбуком корзинки, полнеющие от подарков, а Розмари собирала их и уносила в комнату с куклами. Там она долго в печали сидела на полу и не могла пошевелится, а потом, будто рабыня, раздавала все прекрасные вещи своим холодным куклам. Она одевала их в платья, которые обыкновенно носили лишь королевы, обсыпала драгоценностями, цветами; и плакала. Для неё было совершенно ясно, что любых подарков, даже самых скромных, достойны они — идеальные, искусственные создания, но никак не она — такое живое, нелепое существо. Годами девушку жгла зависть к собственным любимым куклам, и к любви примешивалось всё больше обсидианово-чёрной ненависти.
И вот однажды случилось то, что стало рождением для этой истории. В одну из ночей из спальни Розмари вновь донеслись крики. Её отца не было, он поехал отлавливать и убивать фермеров, что восстали против короны из-за слухов, что принцесса Розмари — ведьма. В послеполучночные часы девушка вновь закричала, но кричала заметно громче, чем обычно, и как-то прерывисто отчаянно. Однако уже давно уставшие и утомлённые слуги не спешили заходить в комнату. Престарелый служка, который по капризу Розмари всегда закрывал своё морщинистое лицо железной маской, дабы не смущать других своей старостью, неторопливо подошёл к двери, но не решался сразу её открыть. Из под проёма вытекала тёмная кровь, которая несла на себе мятые лепестки белых лилий. Он узнал эти цветы, их тем вечером принесли в замок по приказу самой принцессы, каждый был взят с местного кладбища — там они росли лучше и прекраснее всего. Служка открыл дверь и увидел самую странную сцену в его прискорбно долгой жизни, тут же от ужаса и удивления он потерял сознание, а его сердце остановилось — старик умер в ту же ночь.
Внутри комнаты происходило мистическое и безобразное действо. Розмари возвышалась мистическим чудовищем в центре комнаты, напротив зеркала, в окружении всех своих бесчисленных кукол. Ножом и руками она содрала с себя всю кожу и стояла теперь впервые в жизни совершенно голая. Принцесса накидывала обрывки своей плоти на ненавистные фарфоровые лица кукол, обмазывала их кровью, и топтала сотни белых лилий. Отдавая свою кожу куклам, Розмари тут же забирала у них все те драгоценности и одежды, которыми одаривала фарфор столько лет, и прижимала их к своей груди, обматывалась ими, купалась в рубинах и опалах, как цветок в каплях ночного дождя. Она радостно кричала и плакала, обливаясь кровью и камнями в холодном свете луны, чей глаз полностью раскрылся той ночью, дабы полнее вглядеться в происходящее.
Принцесса выжила, но, не в силах больше ни встать, ни даже поесть самостоятельно, стала существовать под бесконечным присмотром лекарей. Её освежёванное тело оборачивали белыми простынями и меняли их каждые три часа, по слухам даже туринская плащаница на самом деле принадлежала именно Розмари.
Старый безымянный Король (он был проклят потомками и забыт в веках, отчего даже имени его теперь никто не вспомнит) впал в величайшее уныние. Он больше не занимался государственными делами, и новый бунт, который собрали крестьяне, никто не стал разгонять — убийства в миг стали ему скучны и даже немного неприятны. Много месяцев провёл старик над кроватью дочери, пока не придумал странное, почти безумное решение. Он обратился к известному ювелиру, о которым ходили легенды, будто он потомок самого Дедала, и попросил у него собрать со всего мира наимельчайшие и чистейшие бриллианты, сплести их друг с другом и создать для Розмари новую кожу.
Два года ювелир
