Иоанн III Великий. Ч.1 и Ч.2
Роман, опираясь на документы, рассказывает о важнейшем периоде русской истории — второй половине XV века, когда на месте удельных княжеств, враждующих меж собой за первенство среди равных, на арену мировой истории является единое мощное государство, которое получает новое наименование: сначала Русия, затем Руссия, которое она носит почти два столетия. В своём процессе объединения и укрепления оно опередило многие земли и народы Европы. Её великий князь Иоанн III впервые именуется государем и самодержцем всея Русии, а в дипломатических сношениях также и заморскими титулами — царём и даже императором. Современники и потомки называют его и великим. Иоанн более чем вдвое увеличивает территорию своей страны, расширяя свои владения до Белого моря на севере и за Урал на востоке. Он окончательно избавляет её от татарского ига. Роман знакомит читателя с важной ролью в развитии духовности и просвещения Русской земли её религиозных деятелей. Среди героев книги — преподобные Пафнутий Боровский, Иосиф Волоцкий, пустынник Нил Сорский, Геннадий Новгородский и другие.
Все события книги исторически достоверны и подтверждены сохранившимися документами: летописями, духовными, закладными, жалованными и другими грамотами, посланиями и прочими, а также литературными трудами героев романа.
Часть первая
ФЕОДОСИЯ, КНЯЖНА РЯЗАНСКАЯ
Глава I
НЕВЕСТЫ
В лето 6977 (1469 от Р. X.). Тое же зимы
февраля 11 прииде из Рима от кардинала
Виссариона Грек Юрьи именем к великому
князю с листом, в нём же писано, что есть
в Риму деспота Аморейскаго Фомы Ветхословца
от царства Константина града дщи его, именем
Софья, православнаа христианка. «Аще восхочешь
поняти ея, то аз учиню ея в твоём государстве,
а присылалися к ней король Франчюжскы
и князь великий Мадельянскы, но она
не хочет в Латынство.
Московский летописный свод конца XV века
Здоровый, полный сил и внешне вполне привлекательный тридцатилетний великий князь Владимирский, Московский, Новгородский и пр. и государь всея Руси Иоанн Васильевич вот уже два года вдовец: его жена Мария Борисовна Тверская умерла, оставив ему девятилетнего сына, тоже Ивана, прозванного для отличия от отца Молодым. И только начало было ближайшее окружение государя, оглядевшись после траура, подыскивать ему невесту, как прибыл в Москву посол из далёкого Рима от самых влиятельных там людей — папы Павла II и кардинала Виссариона. Грек Юрий Мануилович Траханиот привёз от них письмо, в котором предлагалась Иоанну в жёны царевна Софья, племянница последнего византийского императора Константина XI Палеолога, погибшего при обороне Константинополя от турок. Посол доверительно рассказал, что царевна — сирота, что земли её предков захвачены османами, а живёт она с двумя братьями на папскую пенсию. Однако, несмотря на все тяготы беженки, хранит верность православию и отказала уже двум знатным женихам лишь потому, что они католики. Привёз Грек и папские пропускные листы для проезда по Европе русских послов.
Предложение заинтересовало Иоанна. Ибо на Руси с давних времён сложилось особое отношение к Византии. Оттуда получила она крещение, оттуда столетиями поставлялись митрополиты на московский святейший престол. Хранительницей и продолжательницей традиций православия считала себя Русь после захвата Константинополя турками. Такая жена, как Софья, вполне могла поднять престиж великокняжеской власти в Москве, а Иоанн в этом нуждался теперь как никогда.
Но одно дело, что говорит приехавший посол из окружения самой Софьи, а совсем иное — что есть на самом деле. Ведь молодому государю жена нужна не только для представительства и укрепления авторитета, но и для жизни. А тут и всё остальное важно: и лик, и душа, и возраст, о котором Грек умолчал. На разведку снарядил Иоанн в дальний путь служившего в Москве итальянца Джьана Баттисту делла Вольпе, прозванного в Москве Ивашкой Фрязиным. Ради порядка приставил к нему ещё двух своих послов — опытного Фёдора Спенка и юного Фёдора Курицына для науки, ну и, конечно, казначея — Матвея Татищева для учёта расходов. Приказал всё разузнать подробнее: какова царевна, сколько лет, чему обучена, на каких языках говорит, не глупа ли, не больна ли, не хрома. Непременно надо было самим повидать её, побеседовать, о родне узнать подробнее. Ну и о приданом, разумеется. Тут Иоанн Васильевич на многое не рассчитывал — что взять с сироты бездомной! Тем не менее порядок есть порядок. 20 марта 1469 года посольство тронулось в путь, а уже через восемь месяцев, по первому снегу, воротилось обратно. Иоанну не терпелось узнать о результатах поездки. Оттого он не стал тянуть. Сведав вечером о прибытии Фрязина, уже на следующий день перед вечерней назначил ему приём в передней посольской палате. Пригласил и ближних бояр: их мнением он дорожил.
...Сотворив у входа в палату замысловатые движения, обозначающие приветствие и почтение, Ивашка сделал несколько шагов вперёд и уж после этого, как было положено по местному обычаю, поклонился сначала совсем низко самому великому князю, затем по сторонам, боярам.
— Ну то-то, — не сердито заметил Иоанн Фрязину, — а то я уж поначалу подумал, что ты там, в иноземщине, по-нашему-то и кланяться разучился.
Государь сидел на высоком, из жёлтого дерева кресле, с большими подлокотниками и резной спинкой, обрамляющей, как сияние, его плечи и голову. К креслу вели две ступеньки. На голове великого князя красовалась отделанная соболем шапка с узорчатой, усыпанной дорогими каменьями тульёй, слева от кресла стоял тяжёлый посох, украшенный сверху золотым крестом. Как и на всех посольских приёмах, рядом с государем стояли телохранители-рынды с золочёными узорчатыми топорами, в нарядных светлых кафтанах с красными стоячими воротниками, в красных шапках и в таких же красных сапогах с загнутыми кверху носами. Ещё несколько рынд замерли у входной двери.
Фрязин, отвешивая поклоны, краем глаза оглядывал палату, в которой оказался впервые. Высокие стрельчатые оконные проёмы были застеклены мозаичным узорочьем, и оттого, несмотря на предзимнюю неяркую погоду, комната выглядела светлой и радостной. Вдоль стен располагались широкие лавки, покрытые тяжёлыми, расшитыми дорожками-полавочниками, — для бояр. Особо, на почётном месте — ближе всех к государю, стояли стулья для его родных братьев. Место митрополита пустовало. С ним и с матушкой Иоанн хотел поговорить отдельно.
Правый угол палаты
