Захар Максаев
Волк и Заяц
Полукнижие 1
Часть первая.
Глава I.
Зона. Это понятие образовалось сравнительно недавно, однако уже плотно вошло в жизнь многих бывших жителей Припяти, которым судьба не оставила выбора. Те счастливчики, успевшие покинуть опасную местность во время эвакуации, скорее всего, пьют чай в теплых, удобных квартирах, но многим пришлось нелегко.
Одним из таких был Шрам. О его жизни было известно достаточно, что бы узнать о нём как о человеке, но ничтожно мало, что бы рассказать о ней третьим лицам. Сам Шрам всю жизнь был мрачен, будто обижен чем то, но он прожил относительно счастливое детство во времена Советского Союза.
Точная дата его рождения не известна: его мать умерла родами, а отец — когда Шраму было три года. Всю жизнь его воспитывала бабушка, которой ни отец, ни кто-либо другой не рассказал о дне его рождения. Известно лишь, что мужчина родился в 1950 году.
— Поздно шевелиться, — такие мысли посещали Шрама. — Большая часть моей жизни уже прошла. Пусть выбираются те, у кого ещё все впереди.
В один из однообразных дней, будто по кругу пускаемых перед глазами замученного Господом, в дверь утопающего в тоске и грязи сарая постучались.
Шрам не спешил открывать. Через некоторое время хлипкая калитка не выдержала, впустив в темное помещение двух мужчин в богатых комбинезонах. Замкнутая система дыхания могла рассказать о том, что эти люди — представители группы экологов, которые обосновались на территории аварии одними из первых.
— Кто вы и зачем вы здесь? — в недоумении спросил Шрам.
Ответа не последовало.
Опомнившись, один из ученых протянул ему конверт и произнёс:
— Вам просили это передать…
— Свободны, — небрежно ответил Шрам, разворачивая конверт.
Внутри оказалась бумага, отмеченная ромбовидной печатью, которую прежде он видел лишь во время службы в спецотряде наёмных снайперов. Сам лист был потёрт и покрыт желтизной, что подтверждало, что письму не один год. Надпись на оборотной стороне гласила:
— На лодочной станции в девять вечера. Это важно.
Мужчина почуял недоброе: кому вдруг понадобилась помощь дряхлого наемника? Все же, он решил проверить, в чем подвох.
Некоторое время спустя он вскинул ружье на плечо и вышел из комнаты.
На улице властвовал безжалостный дождь, дороги не было видно. Спасала лишь найденная где-то карта, на которой были отмечены все знакомые сталкерам пути. По огромному столбу, в который мужчины уперся, Шрам понял, что он на месте.
Подняв голову, он увидел двух уже знакомых ему ученых и, видимо, их руководителя — человека в более дорогом комбинезоне с зеленым окрасом.
— Зачем я вам нужен? — спросил Шрам. Станция содрогнулась от тишины.
— Во-первых, здравствуйте, — ответил человек в богатом костюме, снимая шлем. Его лицо тут же залили струи дождя.
— Мы знакомы?
— Не доводилось видеться. Но, — человек протянул руку, — буду рад!
Шрам с недоверием пожал руку. Старое, с пышными усами лицо руководителя расплылось в улыбке.
— Для начала объяснитесь: кто вы, по чью душу здесь?
— У вас отличный юмор, дорогой друг! Так вот, позвольте изложить суть дела: я — профессор Зельдин, меня назначили главным по научной экспедиции в ваших краях. Мы должны провести сбор образцов на так называемых "болотах". Из-за больших рисков нам отказали в военной помощи. Интересное, однако, дело: им жалко отправить с нами пару рядовых, но посылать доктора наук на опасное задание без защиты — это завсегда пожалуйста!..
— Ближе к сути.
— Да, да, простите: как вы поняли, бойцы из нас, мягко сказать… плохие. Мы должны были найти военным более дешевую, но не уступающую по качеству сопровождения, замену.
— И выбор пал на меня?
— Вы лучший наемник в округе! У вас богатое прошлое, вы сами были в погонах!
— Вынужден вас огорчить, я завязал с этим.
— Мы не обидим вас жалованием.
— Не в этом дело, профессор. Мне недолго осталось, и я постараюсь потратить это время на более важные дела.
Вода уже закатилась в левый карман кожаного плаща. Шрам собирался уходить, как вдруг из-за спины послышался сильно измененный тембр Зельдина:
— Что, в вашем понимании, важные дела? — переходя на крик, сказал руководитель экспедиции. Мужчина обернулся. — Сидеть в утопающем курятнике и протирать штаны, думая, как раньше все было хорошо?! Питаться консервами, просроченными на год?!! Это вы называете важными делами?!!
Старик ударил ногой по жидкой грязи. Её капли попали ему на лицо.
Это его немного успокоило. Он вытер капли перчаткой.
— Знаете, я был о вас лучшего мнения…
— Я готов, — перебил его Шрам.
Старик побагровел: ему явно стало стыдно. Наемник же был все так же невозмутим.
Ученый метался, ударял ладонью о ладонь, не зная, что сказать. Он явно не мог переключиться с конфликта обратно на деловой разговор.
— Когда выдвигаемся? — подтолкнул его Шрам.
— Завтра, в семь утра.
— Вы уверены в своем решении?
— Показатели приборов в норме, атмосферное давление не превышает допустимой единицы.
Шрам пожал плечами, показывая, что он все же с недоверием относится к показаниям машин.
Прощаясь, руководитель отдал честь. Шрам наклонил голову. Оба развернулись и ушли.
Обратная дорога до дома не заняла столько времени, сколько путь к месту встречи с группой. Небо стало ясным, о ливне напоминали лишь оставшиеся в пробоинах на асфальте лужи.
Придя домой, Шрам скинул с себя промокший плащ и отжал его с нечеловеческой силой. Из него на пол полилась мутная вода.
Наемник повесил плащ на торчащий из бревна стены сучок.
Сняв с гвоздя ключ, Шрам открыл сейф, положил туда ружье и с ужасным звуком захлопнул его дверь.
Схватив с тумбы Бог весть откуда взявшуюся газету 2003-го года, мужчина в очередной раз прочел статью со второй полосы и перечитал анекдоты.
Простенький, черно-белый, но с функцией будильника КПК пропищал. Оставив газету на деревянном кресле, Шрам затушил свечу и, не раздеваясь, отправился спать. Завтра предстоял тяжелый день.
Заснул он быстро, Зона приучает к этому. Луна ярко светила в окно, заставляя его морщиться во сне.
Глава II.
Семь утра. ПДА вновь подал звук. Шрам надел высохший за ночь плащ, набросил на плечо винтовку и вышел. На улице его ждала уже собранная экспедиция.
— Вы готовы? — спросил профессор.
— Настолько, насколько это возможно…
Шраму не нравился цвет неба: оно покраснело, птицы летели быстрее, издавая странные звуки.
Зельдин тоже посмотрел наверх. Будто считывая настроение сопровождающего, он произнес:
— О, не беспокойтесь. Возможно, просто магнитная буря… — он повернулся к коллегам. —
