Андрей Петрович Богданов
Перо и крест
Русские писатели под церковным судом
Глава I «Молчи, отче!»
Глава II Жертвы смуты
Глава III Раскольники
Глава IV Разум против власти
Глава V Духовное ведомство империи
Москва
Издательство политической литературы
1990
ББК 86.1 Б73
Богданов А. П. Б73 Перо и крест: Рус. писатели под церковным судом. - М.: Политиздат, 1990. - 480 с: ил. ISBN 5-250-00765-1
Корни громких политических процессов над инакомыслящими, имевших идеологическую и назидательную подоплеку, уходят в глубь веков русской истории. Стяжательствующее духовенство и Иван Грозный против монаха-проповедника Артемия; всесильный патриарх Филарет против поэтов князя Ивана Хворостинина и Антония Подольского; абсолютный монарх - „солнце" - Алексей Михайлович с сонмом русских и иноземных православных иерархов против протопопа Аввакума; сверхмощный карательный аппарат петровского государства и „мудроборцы" во главе с патриархом Иоакимом против просветителя Сильвестра Медведева - вот неполный перечень событий и героев книги.
Рассчитана на широкий круг читателей.
0401000000-055
Б ____________________78 - 90
079 (02)-90
ББК 86.1
Заведующий редакцией О. А. Белов
Редактор Н. А. Баранова
Младший редактор М. В. Архипенко
Художник А. М. Горлаченко
Художественный редактор А. А. Пчелкин
Технический редактор Е. Ю. Куликова
ИБ№7879
Сдано в набор 19.10.89.
Подписано в печать 16.03.90. Формат 70 X 108 1/32. Бумага книжно-журнальная офсетная. Гарнитура „Сенчури". Печать офсетная. Усл.печ. л. 21. Усл. кр.-отт. 43,05. Уч.-изд. л. 22,13. Тираж 100 тыс. экз. Заказ № 306. Цена 1 р. 60 к. Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7. Текст набран в издательстве на наборно-печатающих автоматах. Ордена Ленина типография „Красный пролетарий". 103473, Москва, И-473, Краснопролетарская, 16.
ISBN 5-250-00765-1
© БОГДАНОВ А. П., 1990
Предисловие
В книге рассказывается о людях, которые искали пути духовного совершенствования, стремились познать и улучшить мир, а также о тех, кто старался им в этом воспрепятствовать. И те, и другие изначально принадлежали к сообществу верующих, русской православной церкви. Писатели, подвергавшиеся судебному преследованию, оставались в рамках христианского мировоззрения. Они не были еретиками, но они самостоятельно мыслили и в своих сочинениях отстаивали это право. Церковь как идеологическая организация, имеющая определенную политическую власть, стремилась ограничить свободу творчества, не стесняясь в выборе средств насаждения единомыслия. Высший эшелон церковной иерархии проводил такую политику последовательно на протяжении столетий. И дело вовсе не в моральных качествах или особом консерватизме православных архиереев (среди которых встречались весьма просвещенные и смелые в своих суждениях люди). Объяснение позиции церковных соборов, а позже Синода, осуществлявших суд над русскими писателями, требует более широкого взгляда на церковную организацию как стабилизирующий фактор системы - в данном случае системы феодально-крепостнической, перерастающей в военно-полицейский, бюрократизированный абсолютизм Российской империи.
Дело не только в том, что русская православная иерархия была экономически связана с системой, получала значительную часть доходов от феодальной эксплуатации населения. Со времен принятия восточного христианства князем Владимиром церковная организация на Руси находилась под политическим влиянием светской власти, перераставшим в подчинение единодержавию по мере его становления и укрепления. Уже Иван Грозный терпел возле трона только холопов, без различия кафтанов и мантий. Иерархи, осмеливавшиеся протестовать против государственного произвола, заточались в темницы и истреблялись, как митрополит Филипп, патриарх Гермоген (уморенный боярами-изменниками в союзе с интервентами) и многие другие. Попытка Никона утвердить церковный суверенитет была подавлена мощной машиной абсолютистской власти царя Алексея Михайловича, а его сын - Петр I превратил православное духовенство в служащих духовного ведомства своей империи. С этого времени до 1917 года на деформированную церковную организацию были официально возложены охранительные функции.
Главы этой книги, посвященные конкретным людям и историческим событиям, отражают процесс втягивания церкви в государственную охранительную систему с XVI до начала XX века - процесс равно драматический для русской церкви и российского общества. Единовластие требовало единомыслия - и оно при самом непосредственном участии государственной власти насаждалось в церковной иерархии и церкви в целом. Логика исконно противного человеческому духу авторитарного правления определяла философскую, моральную суть конфликта и его формы. Власть выступала против Человека, силилась наложить оковы на гуманистическую мысль. Ложь, клевета, пытки, послушные продажные и подставные судьи, другие подобные средства сокрытия от народа и искажения сути конфликта с писателем складывались в особую форму политического процесса для уничтожения инакомыслящих и воспитания у благонамеренных ненависти к „чужим".
Церковное осуждение духовных и светских писателей всегда превращалось в идеологический и дидактический акт „отмежевания" от чего-то, якобы чуждого русской православной церкви, вредного и опасного для государства, а следовательно, и для каждого верующего. Духовное порабощение подразумевало воспитание чувства единства в одинаковости, превосходства этого единообразия над окружающим враждебным миром, насаждение ненависти и страха перед живущими иначе, постоянного поиска врагов-агентов: чуждых идей и чуждых людей. Мощь организации государственной церкви, последовательная трансформация ею христианского мировоззрения не могли не обеспечить успехов на этом пути. Недаром основанием для подавляющего большинства политических процессов на Руси были добровольные доносы.
Читатель этой книги, безусловно, задастся вопросом о причинах страха, почти патологического ужаса церковных и светских судей перед писательским словом, их стремления любой ценой и всеми средствами воспретить письменное или устное обращение подсудимых и осужденных к людям. Нет, организаторы политических процессов не были параноиками. Если они воспринимали листок исписанной бумаги как бомбу, то, очевидно, имели на это основания. Русская литература - духовная и светская, художественная и научная, поэтическая и прозаическая - заключала в себе неосязаемый, но могучий дух сопротивления, а затем и наступления на бастионы единовластия и единомыслия.
Слово истинного писателя, в самые тяжелые времена обращавшегося к лучшим сторонам человеческой души, находило отклик, переписывалось и распространялось, несмотря на все препятствия. Оно выражало и сберегало духовные ценности народа. Оно было идеалистическим, поскольку, не смиряясь с жизненной практикой, открывало человеку более совершенный мир. В то же время оно было реальным по своему противодействию существующему строю жизни, гармонично сливалось с глубинными народными идеалами правды и справедливости.
Донести это слово до читателя - важнейшая задача книги. Ее герои говорят собственным языком (лишь слегка адаптированным для лучшего понимания древних авторов современным читателем) - языком своих книг, поэм, писем, проповедей. По-своему примечательный язык и у антигероев - в доносах, поношениях и проклятиях, судебных обвинениях и приговорах, секретных документах и расписках о заслуженной мзде. Жизнь и труды писателей -
