* * *
Маргарита медленно поднималась по лестнице. Мать зачем-то позвала ее в гости, хотя с последнего их общения прошло не меньше полугода. Уже тогда девушка порадовалась, что съехала. Да, было трудно и учиться, и работать, чтобы снимать маленькую студию на границе города и области. Но жить под одной крышей с родительницей и младшей сестрой было куда хуже.
Остановившись перед знакомой дверью, она дала себе небольшую передышку, прежде чем нажать звонок. Долго нельзя, мать сразу начнет проявлять показушную заботу, переживая, все ли в порядке у дочери, которая так долго пешком на седьмой этаж поднимается. Благо сломанный лифт подарил небольшую отсрочку.
Дверь отворилась. Мать посторонилась, пропуская старшую дочь в квартиру, приняла купленный к чаю небольшой тортик.
– Не стоило беспокоиться, доченька, – елейно пропела, тыкаясь носом в ее щеку.
Ну да, попробуй, не купи, тут же будет сетовать, что не догадалась ничего к чаю принести. А с нее не убудет. Что так, что этак до получки денег нет. Хорошо, за квартиру заплачено.
– Ну что вы, – в тон ей ответила дочь, потом обнялась с сестрой, также имитируя поцелуй, – Анна, красотка, с прошлой встречи еще красивее стала.
Та сделала вид, что смутилась, но было прекрасно видно: комплимент ей льстит.
Больше всего Марго хотелось задать сакраментальный вопрос «Че надо?», выслушать его, дать ответ и отправится домой, но ссориться с семьей не хотелось. Хотя, какая это семья? Отец умер, когда ей было двенадцать, а сестре десять. А матери она особо не была нужна. Словно не от отца родилась. Или Анна не от него. Прояснять этот момент не хотелось. Пусть уж будет, как есть. В любом случае, папа всегда будет для нее любимым папкой, а мать – родительницей.
– Ритуленька, – когда ужин был съеден, и настала очередь чая, завела, наконец, разговор о делах мать, – тут дело такое. Анютке пора бы уже самой жить начать. И мы думаем, что на однокомнатную квартиру недалеко от меня нам хватит, если ипотеку взять, но не лучше ли немного ужаться, и сразу взять двушку, чтобы на все случаи площадь была? Там не так и много не хватает, всего-то тысяч десять в месяц. Ты же поможешь сестренке?
Маргарита медленно, чтобы не расплескать, поставила чашку на стол.
– А они у меня есть, эти десять тысяч? – хрипло, горло прихватило от такой родительской наглости, поинтересовалась она. – Вы, вообще, хоть раз спросили, что у меня с деньгами? Ничего, что мне не всегда хватает до зарплаты, приходится дешевыми макаронами и бульоном из костей, которые для собак берут, питаться? Нет у меня ни десяти, ни пяти тысяч. А если ты Анечке квартиру хочешь хорошую устроить, так что же эту не оставишь? Купи себе студию в ипотеку, а сестра тут пусть живет. Сразу на все случаи. И детская, и спальня, и для гостиной место остается, не придется гостей на кухне принимать.
Девушка успела заметить, как у сестры загорелись глаза. Ну да, если такой вариант они до этого не рассматривали, то теперь матери житья не будет. И не жалко. Марго выбежала из кухни, быстро оделась и выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью.
***
Маргарита рано поняла: мать ее не любит. Но причины этому долгое время искала, не связанные с женщиной. Младшая сестра родилась раньше срока, была болезненной, слабенькой, ей нужно было больше заботы. Только к старшим классам девушка поняла: мать просто не любит старшую дочь. И, едва поступив в институт, она нашла работу. Первое время снимала комнату вместе с одногруппницей, но ту в конце первого курса отчислили. Какое-то время Марго жила одна, но потом сменились соседи по комнатам, и она предпочла найти недорогую студию. Пусть не так комфортно, зато одна в квартире. Хозяйка требовала сумму не большую, понимала, что вокруг хватает конкурентов. На студентку соседи не жаловались, квартира всегда была чистой, так смысл такую квартирантку терять. Только раз немного повысила оплату, потому что муж на пенсию вышел окончательно, и денег в доме стало меньше. И то спрашивала, потянет ли жиличка. Мать и сестра за это же время ни разу не поинтересовались, как у нее дела. Только соседи пару раз передали, мол, мать сокрушается, что старшая дочь ей не помогает. О том, что она иногда голодает, они с сестрой и не думали.
Уже на улице она сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула сквозь крепко сжатые зубы. Семьи у нее больше нет. Рита не помнила, как добралась до своей квартирки. Вот так в двадцать лет обнаруживаешь, что у тебя нет ничего. Нет семьи, потому что ты им не нужна. Нет жилья, потому что в любой момент хозяева могут указать на дверь. Нет друзей, потому что все свободное время занято учебой и работой. Нет денег, чтобы купить более-менее приличный смартфон для общения. К горлу в очередной раз подступил комок, не дающий вдохнуть. Все, что смогла сделать Маргарита, прежде чем упасть на кровать и разреветься, это скинуть уличную обувь.
Утро началось с потока неприятностей. Девушка проснулась с больной головой, опухшими носом и глазами и обнаружила, что проспала учебу. Если бы это были обычные лекции, еще не страшно, но именно в этот день им предстояло сдавать один из важных тестов, без которого не дадут допуск к экзамену.
Со стоном она упала обратно на кровать. Это даже не черная полоса, та началась после смерти отца. Это полноценная задница, выбраться из которой не представлялось возможным. Конечно, можно попытаться объяснить преподавательнице, что она не специально опоздала на тест. Может, она даже поймет ее. Но это должно быть огромным чудом, потому что никому до сих пор не удавалось разжалобить ее. А подавать на комиссию… Марго не была уверена, что справится с таким экзаменом, поскольку спрашивать будут более чем пристрастно.
В любом случае, хуже уже не будет. Маргарита поднялась с кровати и начала быстро собираться. Умылась, оделась. Подумала, что надо бы что-то съесть, но ничего пригодного для жевания на ходу не нашлось, а готовить времени не оставалось. Поэтому она только проверила, все ли нужное есть в сумке, и побежала в сторону метро.
– Да, – выслушав девушку, преподавательница задумчиво постучала пальцами по столу. – Сказала бы я, что обо всем этом думаю, но не буду уподобляться тем, кто использует нецензурные выражения по делу и без, все-таки мы в культурном месте находимся. Скажи, Рита, тебя в этом мире ничего не держит?
– Нет, – покачала головой студентка. – Все мои иллюзорные замки вчера были благополучно развеяны окончательно и бесповоротно. Семьи у меня нет, последних друзей растеряла, даже кактуса на подоконнике не найдется.
– Хорошо, – женщина кивнула каким-то своим мыслям. – В таком случае, ты же не откажешься отправиться в другой мир и начать все с нуля?
– Другой мир? – с удивлением посмотрела на нее Маргарита.
– Почему нет, – пожала плечами ее собеседница. – Здесь тебя ничто не держит, твои мать и сестра не будут трепать нервы вечными требованиями помочь. Начнешь все с нуля. При самом плохом раскладе просто будешь работать прислугой или гувернанткой в чьем-нибудь доме. А это помимо жалования форма, еда, крыша над головой.
