Мулька Морковный
Вторжение
Летом детский сад не работал, и по-прежнему работающие родители решили оставить Ташу дома одну. Мама сказала, что Таша уже большая, и сама может о себе позаботиться; папа сказал, на Ташины плечи ложится обязанность защищать дом от налётчиков и прочих проходимцев. Таша восприняла эти слова довольно холодно. Позаботиться о себе – это ладно: достать из холодильника макароны по-флотски и разогреть их в микроволновке было несложно. Но что значило «защищать дом от проходимцев» было непонятно, и папа никак не разъяснил свою пространную мысль, а только коротко хехекнул и потрепал Ташу по голове. Сначала Таша напряглась, но потом успокоилась, поняв, что папа снова "несёт чушь".
Таше предстояло впервые остаться дома одной. Раньше в подобных случаях ее отправляли к бабушке с дедушкой, которые с утра до вечера обхаживали ее со всех сторон, наперебой предлагая то покушать, то поспать. Но теперь было иначе, и Таша не могла понять, почему. Ей не было страшно, но некоторая настороженность в ней все же присутствовала.
Мама разбудила Ташу рано утром. Сопротивляясь материнскому вторжению в сон, Таша натянула одеяло на лицо и сжалась в жалостный комок. Но это не помогло. Мама стащила с нее одеяло, оставив её абсолютно безоружной против холодного бодрствующего мира. Таша поежилась, поворочалась и покряхтела, но, в конце концов, поднялась.
– Иди умывайся, а я пока тебе завтрак сделаю, – сказала мама тоном, не терпящим возражений, – бутерброды с чаем будешь?
– Ага, – не то сказала, не то промычала Таша, спросонья едва понимая, что от нее хотят.
Выйдя из ванной, Таша прошла на кухню. На кухонном столе уже стояла кружка дымящегося чая и тарелка с тремя аккуратно уложенными бутербродами, состоящими из нарезного батона, докторской колбасы и сыра. Мамы на кухне уже не было: она бегала по квартире и второпях собиралась на работу. Папы видно не было. Должно быть, он ещё спал. Несправедливо, что Ташу, у которой сегодня не было никаких дел, разбудили раньше, чем папу, которому нужно идти на работу.
Таша опустила лицо над кружкой с чаем и взглянула на свое кривое, почти чёрное отражение, которое не имело ничего общего с ее настоящим лицом. Густой чайный пар ущипнул ее за нос. Горячий. Мама опять забыла разбавить чай водой. Теперь придется есть бутерброды всухомятку, дожидаясь, пока чай не остынет.
Когда Таша покончила с бутербродами и принялась дуть на чай, в кухню вошла уже по-деловому одетая мама. Мятую футболку и шорты сменило строгое чёрное платье.
– Зубы почистила?
– Почистила.
– Умылась?
– Умылась.
– Да знаю ведь, что не умывалась. Моська вон сухая. Зубы тоже не чистила?
– Чистила! Честно.
– Ну хорошо.
Быстрыми движениями, перенося посуду и прочую утварь с одного стола на другой, мама принялась наводить порядок на кухне. Хлеб положила в шкаф, колбасу и сыр в холодильник, тарелку, нож и ложку с треском закинула в раковину. Протерла стол, смела хлебные крошки. Параллельно она проводила для Таши инструктаж по выживанию в пустой квартире:
–– Смотри: суп на плите. Проголодаешься – нальешь в тарелку и разогреешь в микроволновке. Только не забудь перед этим ложку из тарелки вынуть, а то микроволновка сломается.
–– Я помню.
–– Мурзику я еды насыпала. Если увидишь, что у него в миске закончилась вода, налей.
–– Поняла.
–– Молодец. Так, вроде все. Пальцы в розетку не совать, из окошка не прыгать, огонь в доме не разжигать.
–– Хорошо.
Мама улыбнулась, погладила Ташу по голове и поцеловала в затылок.
–– Пей чай, а я пойду папу будить.
Таша продолжила дуть на чай. Мамины слова были ей неприятны. Она ведь уже не маленькая, чтобы ей нравоучения читать да науськивать. Она вовсе не собиралась совать пальцы в розетку или прыгать в окно. Да и никто так не делает, даже самые маленькие.
Через несколько минут в кухню вошел папа, сонный, зевающий и в одних трусах. Потрепав Ташу по голове и пожелав ей приятного аппетита, он зашлепал босыми ногами в ванную комнату. Минут через пять он вышел из ванны посвежевшим и почти бодрым. Налил себе кофе, сел за стол и громко выдохнул. Голова его свесилась над кружкой. Было похоже, что папа уже устал, хоть и только что поднялся с кровати. Таша спросила:
–– Пап, тебе грустно?
–– Грустно? С чего это ты взяла?
–– У тебя лицо невеселое.
–– Ну так это потому, что я уже целую вечность торчу на кухне, а ты мне так и не улыбнулась.
Таша задумалась. Настроение у нее было совсем не подходящим для улыбок, но, если это действительно может порадовать папу – в чем Таша сильно сомневалась, – то почему бы не попытаться. Таша высоко подняла уголки губ и слегка обнажила ряд молочных зубов. Папа тихо рассмеялся:
–– Вот, так-то лучше! Вот теперь-то мне хорошо. Зарядила меня хорошим настроением на весь день.
Собравшаяся и уже обувшаяся мама крикнула из коридора:
–– Все. Всех люблю, всем пока.
–– Удачи, любимая.
–– Пока, мама.
Через полчаса ушел и папа. Квартиру заволокло тишиной. Лишь мелкие неясные шорохи разносились по дому. То ли это вода шумно текла по трубам, то ли ветер шуршал листвой, то ли напряженно гудели соседские кондиционеры. В комнате родителей тикали часы. Отдаленный птичий гвалт доносился из окон. Если прислушаться, то поймешь, что дома вовсе не было тихо, дом полнился звуками самого разного происхождения.
Призраком уюта Мурзик бродил по дому. Еле слышимый стук коготков по линолеуму прерывался долгим заразительным потягиванием. Выкидывая далеко вперед передние лапы и дугой выгибая спину, Мурзик вытягивался, напрягая все свои кошачьи мышцы, а его пушистое тощее тельце заходилось легкой дрожью. Тут же он зевал, во всю ширь раскрывая зубастую красную пасть, и плюхался на пол, не в силах противостоять накатывающей сонливости.
Таша сидела на кровати и думала, чем бы ей заняться. Поначалу она хотела, как только уйдут родители, завалиться на кровать и хорошенько поспать, пока вся сонливость не уйдет без остатка. Но после ухода папы оказалось, что Таша уже не хочет спать. Ее одолевало то полусонное состояние, при котором толком не получается ни спать, ни бодрствовать. Сейчас коробка с игрушками ее мало привлекала. Телевизор, компьютер, телефон также не улыбались ей. Таша не понимала, чего она хотела, но точно понимала, что чего-то хочет.
Таша прошлась по залу, заглянула на кухню,
