Кэролайн онемела. Ее поразило не то, что она получила такой немыслимо щедрый подарок, и даже не то, что он означал. Девушка вдруг поняла, что ни о чем не мечтала так страстно, как о том, чтобы обвенчаться с Николасом в Мидлендсе, поместье бабушки.
— Ну, что скажешь? — спросила Эдит Оусли. — Не хочешь ли поблагодарить меня, дитя мое?
— Миледи, я… — Кэролайн смахнула слезы.
— Не пора ли тебе называть меня бабушкой? — прервала ее Эдит.
— Миледи… бабушка… я потрясена. — Кэролайн взглянула на Николаса и поняла, что он очень рад за нее. — Наследство я пожертвую на добрые дела. Но если Николас согласится, — она умоляюще посмотрела на него, — то я больше всего на свете хотела бы, чтобы наше венчание состоялось в Мидлендсе.
— Решено, — тихо сказал Николас.
Тут подошел Джордж, обнял дочь и пожелал счастья. Эдит потребовала, чтобы Николас поцеловал ее. Потом заверила всех, что с первого мгновения, когда увидела их на балу у Дэвисонов, поняла, что они предназначены друг другу судьбой. Джордж поздравил Николаса и попросил прощения за прошлое. Кэролайн наблюдала за тем, как члены ее семьи поздравляют Николаса.
Ее семья. В памяти неожиданно всплыл образ матери, и Маргарет улыбалась счастливой, прощающей улыбкой. Мать протянула руку. Кэролайн почувствовала легкое, как ветерок, прикосновение к своим волосам, и поняла, что душа матери наконец обрела покой.
Николас подошел к ней.
— Ну, как ты?
Кэролайн прижалась к нему.
— Я никогда еще не была так счастлива. Но мне немного страшно.
— Мне тоже немного страшно, — признался Николас.
— А может, когда люди так сильно любят друг друга и так дорожат своей любовью, они всегда боятся ее потерять?
— Наверное, так оно и есть. — Николас улыбнулся и, хотя Джордж и Эдит смотрели на них и ловили каждое слово, прижался губами к губам Кэролайн. — Время лечит все раны, излечит и наши.
— Позволь возразить тебе.
— Возразить? В такой момент? — рассмеялся он. Кэролайн кивнула.
— Любовь лечит все раны, Николас, и наши тоже излечит.
Он обнял ее.
— Прости, дорогая, за то, что я такой отчаянный реалист.
— Только если ты простишь меня за то, что я вечный романтик.
— Мне это по душе, я не хотел бы, чтобы было иначе.
— Браво! — Эдит Оусли рассмеялась и захлопала в ладоши, но в глазах старой греховодницы поблескивали слезы.
